Дмитрий Кукленко - Уинстон Черчилль

Черчилль стоял у истоков создания морских ВВС, предназначенных в первую очередь для морской разведки. И не просто руководил, а иногда даже принимал непосредственное участие в испытаниях новых самолетов – даже после того, как один из них развалился на тридцатиметровой высоте, а сам министр чудом уцелел.

1 августа 1914 года, в первый день мировой войны, Черчилль без санкции правительства, под свою личную ответственность, отдает приказ о полной мобилизации флота. Это был смелый шаг, так как правительство Германии не могло растолковать его никак иначе, как готовность Англии вступить с ней в открытое вооруженное противостояние. Так что подобное самоуправство могло стоить Черчиллю его поста и карьеры, но все обошлось для него благополучно: на следующий день правительство подтвердило решение о мобилизации флота, и 4 августа 1914 года Англия объявила войну Германии.

Показательна позиция, занятая Черчиллем по вопросу о стратегии действий британского флота во время войны. Министр иностранных дел Великобритании сэр Эдуард Грей опасался, что в случае участия в войне Япония расширит свои владения сверх всяких пределов и будет угрожать интересам Британии в Азии. Несмотря на все возражения Адмиралтейства, он пытался всячески помешать вступлению Японии в войну. Однако Уинстон Черчилль имел совсем другой взгляд на эти вещи. В связи с тем, что все британские дредноуты были сосредоточены в Европе, на Тихом океане остались только старые корабли. Грей требовал отправки контингента военно-морских сил к берегам Азии, а Черчилль, отстаивая правильность такого распределения сил, в марте 1914 года во время выступления в Палате общин заявил, что поражение главных сил британского флота в Европе сделает маленькую эскадру на Тихом океане беспомощной. Любая британская эскадра в этом районе неизбежно будет уступать главным силам флота европейских противников. Черчилль заявил, что «два или три дредноута в австралийских водах будут бесполезны после поражения британского флота в отечественных водах».

Однако случилось так, что, находясь на посту главы военно-морского ведомства, Черчилль оказался причастен к грандиозной неудаче английского флота, случившейся вблизи турецкого городка Галлиполи, расположенного на берегу пролива Дарданеллы.

19 февраля 1915 года англо-французский флот подошел ко входу в пролив. 18 марта флот перешел к активным действиям, которые не увенчались успехом. Из 16 линкоров, принимавших участие в наступлении, были потеряны три – «Оушен», «Буве» и «Иррезистибл», еще семь получили серьезные повреждения. Понеся такие потери, англо-французский флот был вынужден отступить. 25 апреля войска Антанты произвели крупную десантную операцию и, понеся тяжелые потери, так и не смогли добиться серьезных успехов. В конце 1915 года было принято решение оставить Галлиполи и прекратить операцию по овладению проливами. Операция дорого обошлась союзникам, а Черчилль после разгрома удостоился малоприятного прозвища Галлипольский Мясник. Неудивительно, что сформированное вскоре новое правительство Англии во главе с Эсквитом (период его пребывания на посту главы правительства был ознаменован рядом важных социальных и экономических реформ, в частности, введением системы социального страхования и государственного пенсионного обеспечения) не захотело видеть столь непопулярную фигуру в своем составе.

Оказавшись без министерского портфеля, Уинстон Черчилль вернулся в действующую армию и отправился на фронт. Он вступил в ряды 2-го гренадерского гвардейского батальона, входившего в британские экспедиционные войска. Вскоре он был повышен до звания подполковника (в некоторых источниках указано звание генерал-лейтенанта) и назначен командующим 6-м королевским полком шотландских стрелков.

В 1916 году к власти в Англии на смену Консервативной партии (Эсквит полностью утратил поддержку Палаты общин и был вынужден подать в отставку) пришла Либеральная партия во главе с другом и политическим соратником Черчилля Дэвидом Ллойд-Джорджем. Поначалу новый «старый» премьер не желал раздражать консерваторов и не стал включать в состав кабинета неудобного для них Черчилля. Однако вскоре было все же решено использовать его кипучую энергию. В июле 1917 года Уинстон Черчилль был отозван с фронта и назначен министром по военным поставкам, а к концу войны он уже возглавлял одновременно военное министерство и Министерство авиации.

К тому времени реальностью стало использование в ходе военных действий химического оружия. Впервые оно было применено немецкими войсками 22 апреля 1915 года при сражении вблизи бельгийского городка Ипр. Тогда германские войска атаковали противника хлором, а двумя годами позднее использовали горчичный газ, получивший впоследствии название «иприт». Однако и противники Германии не брезговали применением этого негуманного, по современным представлениям, средства ведения войны. Не был исключением и Уинстон Черчилль. Мнение военного министра по поводу возможности применения отравляющих газов против повстанцев бунтующих колоний, например, было следующим: «Я не понимаю этой щепетильности в вопросе о применении газа. Мы приняли позицию недавней мирной конференции, на которой были приведены доводы в поддержку использования газов как метода ведения войны. Я целиком поддерживаю использование отравляющего газа против дикарей. Устрашение будет столь действенным, что число жертв можно будет свести к минимуму. Нет необходимости использовать лишь наиболее смертоносные газы: можно применять и такие, которые лишь только выведут противников из строя на продолжительное время».

В то же время Черчилль произносит речь, резко контрастирующую с обычным его боевым настроем: «Человечество никогда еще не было в таком положении. Не достигнув значительно более высокого уровня добродетели и не пользуясь значительно более мудрым руководством, люди впервые получили в руки такие орудия, при помощи которых они без промаха могут уничтожить все человечество. Таково достижение всей их славной истории, всех славных трудов предшествовавших поколений. И люди хорошо сделают, если остановятся и задумаются над этой своей новой ответственностью. Смерть стоит начеку, послушная, выжидающая, готовая служить, готовая смести все народы «en masse»[1], готовая, если это потребуется, обратить в порошок, без всякой надежды на возрождение, все, что осталось от цивилизации. Она ждет только слова команды. Она ждет этого слова от хрупкого перепуганного существа, которое уже давно служит ей жертвой и которое теперь один-единственный раз стало ее повелителем».