Борис Шапталов - Испытание войной

Если Жуков был искренен и все обстояло именно так, то получается следующая картина: нарком и начштаба РККА знали наверняка, что Германия готовится к прыжку, только не через Ла-Манш, а через Буг. Доводы Сталина о невозможности Германии начать войну с СССР не действовали. Высшее руководство РККА знало о развертывании вермахта на границах и не сомневалось в истинных целях такого сосредоточения. Только спорить в открытую с вождем и прослыть паникерами не могли. Речь 5 мая дала повод вручить Сталину документ, развязывающий руки командованию Красной Армии в его желании привести войска в боевую готовность. (Это еще не означало, что за подписанием директивы последовало бы незамедлительное нападение на Германию. Но можно было готовить приграничные округа к войне без самообмана.) Сталин не только не дал санкции на подготовку превентивного удара, но и высказал свое неудовольствие инициативой военачальников в самой резкой форме, связав тем самым руки руководителям РККА.

Сталин не просто проигнорировал озабоченность высших военных чинов армии сложившейся обстановкой на границе, запретив принять хотя бы минимальные меры повышения боеготовности войск приграничных округов. Он поставил их на место как мальчишек, будто военные профессионалы написали свою директиву от нечего делать! Но Сталин не был глупым человеком. Только самодурством этот случай не объяснишь.

И еще один показательный штрих. В 1998 г. был опубликован проект директивы Главного политического управления РККА, относящийся к первым числам июня 1941 г., о состоянии военно-политической пропаганды. В документе открыто заявлялось: "Столкновение между миром социализма и миром капитализма неизбежно". Теоретическим фундаментом служили слова Ленина о возможности социалистической страны выступать "в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств" и "как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот". Отсюда делались выводы: "Итак, ленинизм учит, что страна социализма... обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализма... В этих условиях ленинский лозунг "на чужой земле защищать свою землю" может в любой момент обратиться в практические действия" (No 512){9}. Проект дважды обсуждался на совещаниях Главного военного Совета (9 и 20 июня), и хотя он так и не был утвержден, его появление не могло не отражать определенных тенденций и умонастроений в высших кругах. Наивно было бы считать, что начальник Главпура АС. Щербаков сотворил его по своей инициативе, начитавшись Ленина. Получается следующее.

1. В качестве ориентира к действию Красной Армии имелся стратегический оперативный план от 14 октября 1940 г., предусматривающий жесткую оборону с нанесением мощного удара через Южную Польшу, Об отработках этого плана, по-видимому, и говорил А.М. Василевский К. Симонову.

2. Оборонительных планов на уровне корпус - дивизия фактически не существовало, и потому войсками они не отрабатывались, что нашло отражение в ответах командиров соединений Военно-научному управлению Генштаба. Планы прикрытия на уровне армий были сданы в Генштаб лишь в июне. Их не успели ни рассмотреть, ни утвердить.

3. Перебрасываемые из внутренних округов войска составляли второй стратегический эшелон, о целях которого у историков до сих пор нет единого мнения. Зачем перебрасывать войска, если Сталин совершенно не верил в возможность нападения Германии на СССР в 1941 г.? Но тогда зачем за неделю до войны командование Киевского военного округа переехало на фронтовой командный пункт в Тарнополь? А ведь именно армии этого округа по замыслу "Соображений..." должны были наносить главный удар через Польшу. В то же время, по утверждению генерала Горькова, изучавшего этот вопрос, "в оперативных документах всех западных приграничных округов никакие планы наступательных операций не были предусмотрены" (с. 63){8}. Выходит так: не было ни детально отработанных планов обороны, ни официально утвержденного плана превентивного удара. И это в условиях двух лет войны в Европе! Лишь в мае Тимошенко и Жуков спустили приграничным округам директиву о разработке "детальных планов обороны государственной границы" со сроком исполнения 20- 30 мая (приказы об этом см. 9, NoNo 481, 482, 483, 507). Но чем же занимались оперативные отделы штабов в 1940- 1941 гг.?

Что это - абсурд, нерациональность, хитрость? Тайна "22 июня" существует до сих пор. Непонятные факты, обрывки истины еще предстоит подтвердить (или опровергнуть) неопровержимыми архивными документами. Можно только констатировать: руководство страны перехитрило всех и вся, запутав не только историков, но и самих себя. Расхлебывать многомудрость начальников пришлось солдатам.

Абсурд будет сохраняться, если придерживаться сталинской версии об исключительно оборонительной политике руководства СССР в 1939-1941 гг. Пожалуй, наиболее рельефно ее изложил в беседе с писателем В.В. Карповым верный сталинец В.М. Молотов. На просьбу высказаться об ошибках Сталина в предвоенное время Молотов ответил: "Тут, по-моему, не ошибки, а наши слабости. Потому что к войне мы не были готовы - и не только в военном отношении, но морально, психологически. Наша задача заключалась в том, чтобы как можно дольше оттянуть начало войны... Нам удалось оттянуть войну почти на два года. Гитлер еще в 1939 году действительно, как потом выяснилось, был настроен развязать войну против нас и готовился к этому усиленно" (с. 200){2}.

В словах В.М. Молотова все ложь (что неудивительно: этим он занимался всю сознательную жизнь) - и "психологическая неготовность" (достаточно вспомнить хотя бы книги и фильмы предвоенных лет, например кинокартины "Если завтра война", "Александр Невский", роман Н. Шпанова "Первый удар. Повесть о будущей войне" и т.д.), и военная (осеньюЛ939 г. Красная Армия имела по меньшей мере вчетверо больше танков, чем вермахт), и то, что Гитлер уже в 1939 г. готов был наступать на Москву (это с 70 боеспособными дивизиями и 2 тыс. маломощных легких танков?).

Заслуга В. Суворова как исследователя, на наш взгляд, заключается прежде всего в том, что он первым с решительностью хирурга вскрыл чрево "сталинской школы фальсификаций", касающихся проблем предвоенного периода. Но сделал он это чрезмерно эмоционально, расставив сомнительные акценты, что отпугнуло иных честных и добросовестных историков (мол, получается, что СССР - агрессор, а фашистская Германия - жертва агрессивных планов!), и потому, отвергнув выкладки Суворова, они не потрудились вдуматься в существо дела. А он лишь напомнил общеизвестное: что цель большевизма - мировая революция, а под "Социалистическим государством" понималась "вооруженная крепость в окружении капитализма". Л.З. Мехлис на XVHI (ошибка сканирования) съезде ВКП (б) прямо говорил: "Мы будем бить врагов Советского Союза так, чтобы ускорить ликвидацию капиталистического окружения" (с. 273- 274){10}. И Гитлер, и Сталин мечтали о мировом господстве - только с разных идеологических позиций.