Геннадий Аксенов - Вернадский

И по той же непонятной причине, по которой на краткий миг истории вместе собрались лучшие научные силы страны в стенах одного университета, а может быть, уже по этой причине — образования «критической массы» ума и таланта — создалось студенческое научно-литературное общество (НЛО). Оно существовало недолго — с 1882 по 1887 год, как раз в годы учения Вернадского и его друзей, и оставило глубокий след в умах его сверстников. Многие известные и даже выдающиеся люди добром вспоминали этот источник вольномыслия, приобщения к науке и общественной мысли.

НЛО образовалось по почину профессора литературы Ореста Федоровича Миллера. Как вспоминали многие бывшие студенты, это был добрейшей души человек. Не имея семьи (он был горбат), Миллер весь ушел в студенческие дела: опекал малообеспеченных, ссужал деньгами, навещал больных. Миллера знали как настоящего благотворителя. Часто он читал в пользу студентов публичные лекции, проводил всевозможные подписки. Во время товарищеских обедов ходил «с тарелочкой», собирая среди профессоров деньги для какой-нибудь категории нуждающихся.

Восемнадцатого января 1882 года общество было утверждено в министерстве, а 28-го прошло первое собрание, на которое пришло 117 человек. В уставе НЛО записано, что оно способствует научным и литературным занятиям студентов. Но вначале общество составляли так называемые «белоподкладочники» — аристократы, державшиеся несколько особняком. Подчеркнуто аполитичным обществом они хотели обособиться от демократической части и укреплять свои знакомства для будущей карьеры. Однако студенческая масса заволновалась, узнав об истинных намерениях аристократов. Разгорелся скандал, и власть в НЛО захватили «культурники». Так многие называли Вернадского и его друзей.

Во главе общества встал научный отдел. Вернадский вел в нем минералогию, Краснов — ботанику. Дважды в месяц студенты собирались на доклады и диспуты. Постепенно составлялась библиотека. Ректор Бекетов отдал под нее свой кабинет, и там образовалось нечто вроде клуба. Споры и обсуждения затягивались иногда до полуночи. Именно здесь, на семинарах, студенты получали первые навыки публичных выступлений и отстаивания своих мнений.

К концу работы НЛО в него входило 408 человек5. В списках, которые Сергей Ольденбург сохранил в своем архиве, мелькают громкие фамилии известнейших потом государственных и общественных деятелей. Пятьдесят из них стали профессорами и приват-доцентами. Многие оставили воспоминания об этом островке научного вольномыслия6.

А когда общество было закрыто, бывшие его участники, к тому времени уже выпускники, еще много лет собирались каждое 19 февраля — в день основания общества — для дружеского обеда в ресторанах Петербурга. Так что есть все основания считать НЛО, а затем его отпрысков: «Политический клуб» и «Земский кружок», объединявших по 30–60 членов, истоками общественных и политических движений начала XX века.

Вернадский прочел здесь свои первые два научных доклада. Один — реферат по книге А. Клоссовского «Успехи современной метеорологии». Во время второго, названного «Об осадочных перепонках», он даже демонстрировал химические опыты по разделению сред.

Оба доклада Вернадский сохранил в своем архиве. Студенту не требовалось больше, чем добросовестно изложить современные воззрения на проблему. Но в каждом докладе есть нечто, останавливающее глаз и выходящее за рамки студенческой компиляции. Изюминка — в обобщении, в полете мысли. Докладчик отталкивается от конкретной проблемы и воспаряет до самого простого (в смысле фундаментального) и жгучего нерешенного вопроса науки. Вряд ли случайно, что в обоих докладах содержатся мысли, из которых выросли ключевые темы всей его научной деятельности.

В метеорологическом реферате «О предсказании погоды» Вернадский впервые размышляет о человечестве как целом, как природном деятеле планетарного масштаба: «Человек настоящего времени представляет из себя геологическую силу; сила эта все возрастает и предела ее возрастанию не видно. Таким он является благодаря науке»7. Не из этой ли мысли выросло позднее учение о ноосфере, иначе говоря, о разуме как природной силе?

В химическом докладе, обозрев проблему равновесий, Вернадский спрашивает (скорее себя, чем слушателей): «Мертва ли та материя, которая находится в вечном непрерывном законном движении, где происходят бесконечное разрушение и созидание, где нет покоя? Неужели только едва заметная пленка на бесконечно малой точке в мироздании — Земле обладает коренными, собственными свойствами, а везде и всюду царит смерть? Разве жизнь не подчинена таким же строгим законам, как и движение планет, разве есть что-нибудь в организмах сверхъестественное, что бы отделяло их от остальной природы?»8 Вот великое прозрение, которое превратилось позднее в учение о биосфере.

Простые, «детские» вопросы. И самые трудные, составляющие сокровенную сердцевину натурфилософии. Вырастая из них, всегда двигалось познание. В поисках ответа на главные вопросы билась мысль натуралистов. Многие, правда, забывают свои «детские» вопросы, достигают некоего бесспорного положительного знания и перестают «философствовать». И лишь единицы берут с собой из детства и юности все сокровенные движения души, которые исподволь, а иногда и зримо, направляют поиск, придают ему эмоциональное напряжение, сохраняя единство и преемственность в развитии своей личности.

Доклад у Вернадского, еще раз подчеркнем, химический. И химия того времени, и близкая ей физика — самые развитые науки, казавшиеся почти законченными. Установлены все главные, фундаментальные законы неживой природы. Остались детали. Но рядом с этим великолепным зданием, в науках о живой части природы — никакой стройности, никакой завершенности. Наоборот, приходит чувство необязательности жизни, а стало быть, и случайности собственного существования.

Он нашел свои главные вопросы. И с тех пор искал только все более мощные средства для их разрешения. Странным путем идет развитие ума и души. Знания не прибавляются. Они выстраивают путь личности к себе, реализуют то, что заложено в ней первоначально. Выбор сделан заранее, в самом юном возрасте, когда складывается уникальное сочетание личных качеств. Душа ищет, как слиться с миром и как сформировать из него себя.

Университет дал Вернадскому не только книжное знание. Он с увлечением учится наблюдать природу в ее собственном безмолвном, вернее сказать, бессловесном бытии, еще не отраженном в научном наблюдении. Позднее он скажет о ее тихих и грозных явлениях, о великих загадках природы, пока же старается вглядываться и скромно описывать ее так, как предлагают наставники. Его стремление замечено профессором Докучаевым, который учит, что настоящая наука начинается тогда, когда мы ищем связи между видимыми явлениями. Это высшая прелесть натурфилософии.