Юлия Андреева - Букет незабудок

Друг, с которым Далия приехала на базу «Хронодесанта», чуть ли не пешком пришел из Сибири. Во всяком случае, на нем были настоящие рукотворные унты.

«Каждый из этих унтов был точно крепость, вместе они выглядели как твердыня, – вспоминает Далия, – Кот понял, что пришли какие-то страшные животные, которых нужно срочно изнасиловать».

Унты пришлось прятать на антресоли, где они тихо дрожали, вспоминая вездесущего Фауста и, должно быть, вынашивая планы мести. Во всяком случае, ночью унты спрыгивали на пол, ища в полной темноте уснувшего неведомо где кота.

«Там я принимала эротическую ванну, – понизив голос до доверительного шепота, сообщает писательница, – с водой была проблема, она лилась тоненькой чуть теплой струйкой, так что набирать ванну приходилось долго и мучительно».

Наконец Далия, наполнив ванну, погрузилась в нее, радуясь своим успехам, и лишь потом в ужасе осознала, что в этой ванне она не одна!

«Это был какой-то суп с тараканами. Во второй раз набирать ванну сложно, долго и холодно. Я нашла какой-то черпак и принялась вылавливать непрошеных гостей. Всех ли выловила, до сих пор не знаю. Но в результате, так или иначе, все же умудрилась помыться сама и вымыла тараканов».

После успешного окончания Герценовки поэта Аронзона послали на практику в школу. Он зашел в класс, посмотрел на учеников.

– Дети, я приду через секундочку.

Больше его в этой школе никто не видел.

Знаменитый писатель Дмитрий Вересов в школе ненавидел физику, так как ничего в ней не понимал. Тем не менее, посоветовавшись, учителя все же натянули ему в диплом «трояк», взяв при этом с него честное слово, что он не будет сдавать физику в институт, дабы не позорить родную школу.

– Я привожу эту историю на своей студии, как пример остроумного решения поставленной задачи в рамкам заявленных правил. – Андрей Балабуха ставит на блюдце чашку с черным чаем, делая эффектную театральную паузу. – Во время Первой мировой войны культура отнюдь не была в загоне, и одна из немецких военных газет объявила конкурс на лучший юмористический рассказ, который бы при этом не превышал двести слов. Первое место на конкурсе занял рассказ следующего содержания:

«Обер-ефрейтор Шнитке был большой шутник, однажды он взял и подпилил столбы в унтер-офицерском нужнике. Вахмистр Шнурре пошел утром в сортир и провалился.

Как видите, господа, в этом рассказе ровно 22 слова, остальные 178 произнес вахмистр Шнурре, выбираясь из ямы».

Балабуха дожидается, когда я отсмеюсь, отпивает глоток чая. – С этого рассказа началась литературная слава одного из лучших писателей, писавших о Первой мировой. – Арнольда Цвейга.

Из интервью с Чарльзом Буковски «Солнце, вот он я»: «Я бы сказал, семьдесят пять процентов того, что я пишу, – хорошо; сорок-сорок пять процентов – отлично; десять процентов – бессмертно; а двадцать пять процентов – говно. Складывается в сто?»

В Финляндию за рыбой – обычное дело, и в аквапарк часа на три. Еще хорошо бывает съездить русским-финнам стихи почитать. Финляндия – фэнни – страна фэнов. Там любят фьорды и неспешное созерцание сказочного леса – леса Калевалы. Финны ненавязчивы, но если заслужил дружбу финна, эта дружба навек.

Финны любят фантастику, самим своим существованием постоянно создавая руно. Природа Финляндии с ее покрытыми мхом валунами, лесными озерами, густыми лесами – поэзия в чистом виде. Руно… в рифму и без оной, с ритмом и аритмией, с непонятным рисунком облаков, со змеистыми тропинками. Финны мало говорят, больше думая и созерцая. Удивительный народ.

И снова зима. Как же это несправедливо, что ради мечты получасового созерцания падающего снега приходится терпеть три месяца этой холодной пакости. А надо так: порадовались первому снежку, поиграли в снежки, максимум слепили небольшого снеговика – и все: весна, капель, в идеале – цветущие сакуры.

– Однажды в Харьков в очередной раз приехал Сергей Дяченко, – рассказывает Дмитрий Громов, – и мы устроили ему в харьковском университете встречу с читателями. Народу пришло много, Дяченок любят.

Сначала он по сложившейся традиции немного рассказывает о своем с Мариной творчестве, потом Сергей предлагает задавать вопросы.

И тут какой-то очень молодой человек с горящими глазами вскакивает с места и, перебивая выступающего, спрашивает:

– Вот вы все время пишете про инопланетян…

В зале начинают смеяться: у Дяченок нет ни одной книги на эту тему.

– Так вот, – не унимается парень, – встречали ли вы их на самом деле?

Сережа добрым, проникновенным взглядом посмотрел на вопрошающего и совершенно меланхолично начал:

– Когда я работал врачом в психиатрической лечебнице…

Закончить ему не дали – зал хохотал минут пять.

Подловив на «Росконе» Святослава Владимировича Логинова, я попросила его рассказать что-нибудь из писательской жизни, и вот что он поведал:

– В деревне, где я живу летом, есть у меня соседка Маша, у нее четверо внуков. Вот один из этих внуков – Антон Федоров – прикатил как-то к бабушке в гости. Не знаю, о чем они беседовали, но почему-то Антон расспросил бабушку обо мне и страшно удивился, узнав, что в деревне живет самый настоящий писатель-фантаст. Явился ко мне в гости и начал расспрашивать: каково это – быть фантастом? Впрочем, больше его интересовали гонорары. Я честно признался. Он немного подумал, и сказал, что, пожалуй, его такая оплата устраивает. Поэтому он тоже будет писателем-фантастом.

Надо много учиться, много знать! – попытался я образумить гостя. На что Антон возразил, что в фантастике можно писать все, что угодно.

Попробуй. – Примиряюще согласился я. – Если напишешь рассказ, я постараюсь его опубликовать.

На следующий день он явился с тетрадным листком, озаглавленным «Фонтастика», текст рассказа приводится ниже, синтаксис и орфография – авторские:

Дела была в фиврале шестово чесла в понедельник 1889 года вечером в двенацать чесов была плохая погода я вышел наулицу посмотреть на погоду было темно шол дождь через несколько минут я хотел ити в дом но вдруг внеби чтото засверкало я повернулся посмотреть и увидал не обычный литаюший обект они преземлились я очень испугался и побежал в дом но было позно меня схватили большеголовый они меня завили в кораболь и привизали к столу и начели проводить на домной иксперименты я вырубился

я очухался от боле в животе меня выносят из коробля на какойто планети занесли меня в здание в комноту сомно рядом лежали два большиголовых у одного нехватала руки и глаза а удругова небыла ног меня охватил страх