Татьяна Дубровина - Заратустра

Хаошьянгх обучил своих подданных хлебопашеству и хлебопечению, строительству каменных жилищ и многому другому.

Именно в его царствование на земле сами собою вспыхнули три великих огня — священное тройственное пламя Атара, от которого впоследствии были возжены огни святых алтарей. Древних арийцев нередко называют огнепоклонниками, хотя они обожествляли и другие стихии — воду, землю…

Теперь, конечно, уже невозможно точно установить, чем были в реальности те первые огни. Мы можем лишь предположить, что они представляли собой, к примеру, факелы природного газа или горящую нефть. Это кажется особенно вероятным, если принять гипотезы тех историков, которые считают местами обитания древних арийцев побережье Каспия или другие нефтеносные районы.

Сюжет мифа подтверждает такое предположение: при расселении людей на окраины государства огненные жертвенники упали в море, но пламя не погасло, а лишь разделилось на несколько частей и засияло еще ярче, отчего в ночи стало светло, и путешествующие не сбились с дороги.

Сын и наследник Хаошьянгха, второй царь династии Парадата, Тахма-Урупи (Тахмурас), был жрецом. В авестийской традиции существует и другая версия арийского генеалогического древа: согласно ей, Тахма-Урупи приходился Хаошьянгху не сыном, а правнуком. А его отец, Вивахвант, стал первым жрецом Хаомы, отжав для жителей телесного мира священный сок чудодейственного растения. В отдельной главе мы подробнее расскажем об этом древнем мистическом обычае.

Как бы то ни было, Тахма-Урупи отличался праведностью и добродетелью. Он утвердил в государстве религиозный культ Творца, Ахура Мазды. Правда, вплоть до рождения Заратустры арийцы наряду с великим Благим Духом почитали и других богов — пантеон их обширен.

Еще он научил подданных пасти скот, вязать из овечьей шерсти одежду и ткать ковры, приручил домашних животных.

Кроме того, Тахма-Урупи был отважным воином. Он отражал набеги буйных кочевников на мирные оседлые поселения. Он вызвал на бой приспешников Тьмы дэвов и друджвантов (Друдж — дух Лжи) и сломил их сопротивление. Обессиленные, перепуганные враги спаслись бегством и попрятались кто куда.

И тогда на битву с отважным царем вышел сам Ангро Майнью. Но и его одолел Тахма-Урупи! Убить Ангро Майнью человеку смертному, конечно, не дано, но Тахмурас заставил Духа Зла превратиться в черную клячу и оседлал его. Целых тридцать зим царь разъезжал верхом на этой лошади, не отпуская узды и не давая ей отдохнуть! Миф весьма живописно повествует об этом событии: Ангро Майнью «покорно возил Тахма-Урупи по Хванирате, не брыкался, не вставал на дыбы и не бил землю копытами, — только в бессильной злобе грыз удила да временами жалобно выл, умоляя дать ему свободу»[14].

Мы слышим отголоски этого сюжета в славянском фольклоре (полеты былинных героев на Змее Горыныче) и в русской литературе. Вспомним хотя бы гоголевскую «Ночь перед Рождеством», где кузнец Вакула оседлал самого черта.

«— Постой, голубчик! — закричал кузнец: — А вот это как тебе покажется? — При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. — Постой же, — сказал он, стаскивая его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.

— Помилуй, Вакула! — жалобно простонал черт: — все, что для тебя нужно, все сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!

— А, вот каким голосом запел, немец проклятый! теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе! слышишь, неси, как птица!

— Куда? — произнес печальный черт.

— В Петембург, прямо к царице!

И кузнец обомлел от страха, чувствуя себя поднимающимся на воздух»[15].

Ангро Майнью, пытаясь умилостивить наездника, выдал ему великую тайну — тайну письменности, научив Тахма-Урупи писать на семи разных языках. Знание это царь передал людям, но Духа Зла не отпустил.

Лишь болтливость царицы помогла Ангро Майнью освободиться от узды и погубить Тах-мураса. Женщина проговорилась, что единственное, чего боится ее супруг, — это высоты. Тогда черная кляча взобралась на высокую гору Албурз. (Не об Эльбрусе ли идет речь? Или о горном массиве на севере Ирана Эльбурсе?) И когда у царя закружилась голова, бесовская лошадь выбросила его из седла.

Третьим правителем династии Парадата стал родной брат Тахма-Урупи, блистательный Йима. В иранской транскрипции это — Джам, или Джамшид, под таким именем выводит его Фирдоуси в своей монументальной поэме «Шахнаме». Великий персидский поэт, живший в начале II века н. э., называет царствование Йимы «золотым веком». Его правление длилось шестьсот лет, шесть месяцев и шестнадцать дней, и в течение всего этого времени люди не знали ни болезней, ни смерти, ни забот, ни страданий. В арийских землях установился порядок, потому что Йима разделил людей на сословия, каждый сосредоточился на выполнении лишь определенных, возложенных на него обязанностей, но делал свою работу уже не только для себя, а для всей общины. Вот как об этом говорится в текстах Авесты:

И были в царстве Йимы

Равно неистощимы

И пища, и питье,

Бессмертны скот и люди,

Не вянули растенья,

Не иссякали воды;

И не было в том царстве

Ни холода, ни зноя,

Ни старости, ни смерти,

Ни зависти зловредной[16].

А раз ни в чем не было недостать и никто не умирал, то на земле стало тесно, и Иима расширил Арьяна Вэджу — благодатный арийский край — вдвое.

Даже беспощадные морозы, налетевшие с севера, не помешали благоденствию народа, потому что царь воздвиг для людей убежище — Вару, за оградой которого люди пережили холода. Возможно, в этом предании речь идет о далекой доисторической эпохе оледенения… Мы уже упоминали, что Павел Глоба отождествляет это легендарное сооружение с древним городом Аркаимом, руины которого обнаружены археологами в Челябинской области.

…Но Йима не удержался, возгордился и совершил грех. Когда Ахура Мазда предложил ему стать пророком истинной веры, царь отказался, сочтя, что для счастья человечества достаточно лишь земных благ, подателем которых он, обуянный гордыней, возомнил не Бога, а одного себя. И тогда кончилась безбедная жизнь, и в мире надолго воцарилось Зло.

Трон захватил кровожадный трехглавый змей Ажи Дахака, которому помог в этом родной брат законного государя, предатель Спитьюра. Долго скитался низвергнутый правитель от города к городу, от селения к селению, пока его не выследили и по приказанию единокровного брата не предали страшной смерти: его заживо распилили пополам острой пилой.