Овидий Горчаков - Внимание - чудо-мина !

На груду ящиков у выхода на перрон взбираются генерал Олевский, полковник Маринов.

- Товарищи! Стойте! - кричит Маринов.

Но толпа, напирая, теряя вещи, колыхаясь из стороны в сторону, неудержимо движется к дверям.

- Теперь их никто не остановит! - с отчаянием говорит Маринов генералу.

Но лицо генерала вдруг озаряется надеждой.

- Их может остановить только один человек, - быстро отвечает он полковнику. - Вот он идет! - Повысив голос, генерал зовет: - Товарищ секретарь горкома! Сюда, сюда идите!..

Секретаря горкома в городе знают все.

- Товарищи! - гулко раздается его голос под сводами вокзала.

Люди оглядываются, останавливаются.

- Гляди-ка, сам приехал!

- Видать, дело и впрямь серьезное!

- Товарищи рабочие! Враг рвется к нашему родному городу. На фронте ваши братья, ваши сыновья с трудом, истекая кровью, сдерживают его озверелый напор. Если вы не поможете им, если вы не дадите им оружия, враг может ворваться в город... перерезать и эту, последнюю железную дорогу...

Нарастает гул самолетов. Ударили вдали первые зенитки.

- Товарищи! - продолжает секретарь горкома. - Вы хорошо знаете: демонтаж и вывозка еще не окончены, не окончена эвакуация ваших семей... Надо задержать врага, помочь фронту...

Слышатся взрывы бомб. Они взрываются сериями, все ближе и ближе.

- Спокойно, товарищи! - поднимает руку секретарь горкома. - Вы все меня знаете, а я знаю вас и тоже прошу вас о помощи. Вот ты, Климыч, - обращается он к рабочему с серебристо-белой головой. - Уважаемый ветеран труда. Боец пятого года. Депутат. Давно на пенсии, а с начала войны на завод вернулся. Помню: двое сыновей и дочь на фронте у тебя. А когда совсем трудно стало, что же ты, Климыч, не за станок, а за сундук ухватился? Забыл, что дети твои от тебя - помощи на фронте ждут?..

- Ну, уж это ты, Силыч, чересчур! - откликается старый рабочий. - Не за что меня на людях срамить. И вовсе не хотел я уезжать - уговорили в месткоме, драть их на шест. А теперь - заворачивай оглобли, семь пятниц у вас на неделе. Ладно! Вот усажу старуху, невестку с внуками - и на завод... Цыц, бабы! Хватит тут сырость разводить!..

- Ну вот и договорились! - радостно объявляет секретарь горкома. - Кто с детьми - первыми на посадку!

Он спрыгивает с ящиков, подхватывает мальчика и девочку - внуков Климыча.

- Это твои пузыри, Климыч? Какой вагон-то? Пошли, что ли!..

Снова оживает репродуктор:

- Граждане! Угроза воздушного нападения миновала. Отбой!..

По лесной колее колонну Ясенева догоняет большой отряд черномундирных мотоциклистов.

- Девушки! - быстро говорит подполковник двум девушкам, стоящим на подножках переднего грузовика. - Бегите! Тикайте в лес!

Девушки спрыгивают. Из корзинок рассыпаются грибы...

- Быстрей! - торопит водителя подполковник, оглядывается.

Немцы нажимают. И вдруг над головой взвыли, завизжали пули. Это открыл огонь пулеметчик из коляски переднего мотоцикла.

Водитель рванул вперед так, что Ясенева и Черняховского откинуло на спинку сиденья.

- Тише, черт! Динамит! - кричит Ясенев. - Сбавь до сорока!

- Все одно! - зло отвечает водитель. - Уж лучше динамит, чем немцы.

Все же он сбавляет скорость, хотя пули продолжают петь поверх колонны.

Ясенев лихорадочно отрезает короткий кусок бикфордова шнура, вставляет в капсюль детонатор, зажимает детонатор зубами.

- Бросай, командир! - рычит водитель. - Не выматывай душу!

- Не нервничай! Успеется. А еще минер!

Шашкой тола Ясенев выбивает заднее стекло, вставляет детонатор с бикфордовым шнуром в шашку.

Дорога скатывается в болотистую, поросшую редколесьем низину, обрывается. Начинается гать из жердей и хвороста. Из-под колес летит жирная черная грязь.

Ясенев видит, что немцы-мотоциклисты уже в каких-нибудь ста метрах от последней машины - машины Арсена Бакрадзе.

Политрук, сгорбившись, сидит за рулем, следя за немцами в скачущем зеркальце.

Теперь пули летят в обе стороны. Колонна отстреливается из автоматов, винтовок и двух пулеметов РПД. Немцы строча по-прежнему поверх колонны, кричат: "Хальт!"

Надо принимать решение. Самое нелегкое решение в жизни.

Если взорвать эту гать, то болото станет непроходимым...

Бакрадзе замедляет ход, ставит грузовик поперек гати. Он выскакивает, зажигает бикфордов шнур, вставленный с детонатором в толовую шашку, бросает ее в кузов машины и сломя голову бежит вслед за удаляющейся колонной.

Ясенев, далеко высунувшись из окна, минеры в других машинах видят, как бежит Арсен Бакрадзе. Кто-то колотит по крыше кабины предпоследней машины, чтобы сбавить ход, подобрать политрука.

Немцы подъезжают на мотоциклах к грузовику, окружают его, горланят, палят вслед Бакрадзе.

Пулеметная очередь сбивает его с ног. Он с размаху падает на гать, привстает... И вдруг раздается чудовищной силы взрыв, и все позади окутывается дымом и пламенем.

Когда рассеивается дым, колонна уже далеко. Посреди болота зияет черный, дымящийся, быстро затекающий водой кратер. Ни следа не осталось от грузовика с динамитом, от черномундирных эсэсовцев, окруживших машину, от политрука Арсена Бакрадзе.

Те эсэсовцы, что находились поодаль и уцелели, возятся с ранеными и контуженными, Падает ночь.

Утром, после раннего завтрака, начальник инженерных войск Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Олевский первым принял в своем кабинете полковника Маринова.

Завидная работоспособность у полковника! Наверное, всю ночь сидел за планом минно-заградительной операции. Да, такой операции не знает военная история! Тысячи мин... Успеет ли? Кто знает, сколько дней осталось городу?

- Отлично! - говорит генерал. - Я подпишу этот план. Его надо перепечатать, срочно перепечатать и нести на подпись командующему и члену Военного совета. Что в сводке сегодня?

Отвечает полковник прямо, без тумана и обиняков:

- Гудериан прорвал нашу оборону под Севском, наступает на Орел и Тулу, на Брянск и Карачев.

Маршал принимает генерала и полковника без задержки, быстро просматривает план операции.

- Широко размахнулись, товарищи минеры! - наконец говорит он, крутя ручку в руке.

Читал он как бы по диагонали, а сумел все детали ухватить.

В этой заявке, - говорит командующий, - вы просите, чтобы харьковские заводы изготовили вдвое больше корпусов мин, чем собираетесь по плану поставить. Как это понимать прикажете?

- Тысячу корпусов мы хотим использовать для установки ложных мин, без взрывчатки, для отвода глаз, Немцы разминируют или взорвут такую мину и пойдут дальше, не станут искать настоящую мину. Для убедительности мы намерены снабдить некоторые из ложных мин неизвлекаемыми "сюрпризами", чтобы побольше вывести из строя немецких саперов. На подрыв наших макетов мин немцы потратят массу тола.