Виктор Лопатников - Канцлер Румянцев: Время и служение

Центральными событиями войны стали битвы при Ларге 5—7 июля 1770 года и Кагуле 21 июля 1770 года. В этих сражениях были одержаны победы, по существу, решившие исход всей кампании. Захват в ходе внезапной атаки командного лагеря турок на реке Ларге, упорная битва при селении Кагул, где Румянцеву пришлось самому ринуться в бой, поддержать дрогнувшие было ряды воинов, принесли небывалые трофеи. Одна за другой победы с точки зрения военного искусства и по своим политическим последствиям стали крупнейшими событиями XVIII века. Петр Румянцев по следам этих сражений стал первым кавалером ордена Святого Георгия I степени и был возведен в генерал-фельдмаршалы.

Понимая, насколько главные силы противника понесли серьезный урон, Румянцев сознательно не шел на переговоры, надеясь продвинуться дальше, к более весомым результатам. Военные действия продолжались еще четыре года. Последним стало столкновение при Шумле в июле 1774 года. К тому времени русские войска заняли позиции на Балканах. Турецкие силы оказались прочно отрезаны от Константинополя. Исходящие от турок неоднократные предложения о временном перемирии Румянцев отклонял. Стремясь зафиксировать военные успехи на более выгодных для России условиях, полководец проявил себя выдающимся дипломатом. Он сумел просчитать и время, и само место события. Как утверждает историк К. Валишевский, «21 июля 1774 года Петр Румянцев на барабане подписал Кючук-Кайнарджийский мир»{9}.

Грандиозные празднования в Москве, устроенные императрицей в честь победы и заключения Кючук-Кайнарджийского мира, продолжались три дня с 10 (23) по 13 (26) июля 1774 года. Императрица хотела, чтобы фельдмаршал эффектно, в сопровождении почетного эскорта с ней во главе торжественно въехал в Москву. Румянцев посчитал это излишним, попросил отменить… Колокольный звон, благодарственные молебны сменялись военными парадами, гуляньями, праздничными иллюминациями, торжественными обедами, которые затягивались часами на чтение имен героев и перечисление их наград. Местом основных действий стал Кремль, его палаты, соборы, площади. По указу Екатерины II «виновнику сего» доставили следующие 12 наград:

«Наименование Задунайского — для прославления его опасного перехода через Дунай.

Грамоту — с прописанием побед его.

Фельдмаршальский жезл, украшенный алмазами, — за разумное полководство.

Шпагу, украшенную драгоценными камнями, — за храбрые предприятия.

Лавровый венок — за победы.

Масленичную ветвь, осыпанную алмазами, как и венок, — за заключение мира.

Крест и звезду ордена Святого Андрея Первозванного, осыпанные бриллиантами, — в знак Монаршего благоволения.

Медаль с его изображением — в честь его и для поощрения примером его потомства.

Деревню в 5 тысяч душ в Белоруссии — для увеселения его.

100 тысяч рублей из кабинета — на построение дома.

Серебряный сервиз — для стола.

Картины — для убранства дома»{10}.

Екатерина II, считавшая себя продолжательницей дела Петра Великого, расценивала победу в последней войне как реванш, долгожданное возмездие османской Турции за унижение, понесенное Петром I при реке Прут в 1711 году. Конечный исход войны вольно или невольно воспроизвел ситуацию, в которой некогда оказалось русское войско. Политические итоги победы также выступали эквивалентом событиям 63-летней давности. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору земли и крепости в Крыму и на Кубани отторгались от Османской империи; татарское население выводилось из-под турецкой юрисдикции, «объявлялось вольным и ни от кого, кроме Бога, не зависимым». России предоставлялось право свободного торгового мореплавания в Черном и Мраморном морях. Портовые поселения Керчь и Ени-Кале уступались России, как и территория между Днепром и Бугом, Турция обязалась возместить военные издержки в размере 4,5 миллиона рублей.

Война стала школой для поколения полководцев, впоследствии пришедших на смену Румянцеву. В войсковых операциях принимали участие полковые командиры М.А. Милорадович, Н.В. Репнин, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, М.Ф. Каменский и др. Апробированные Румянцевым стратегия и тактика составили основу полководческих успехов Суворова, многое из этого опыта извлек для себя Наполеон Бонапарт.

Румянцеву-полководцу современник посвятил такие слова: «Если и были в нем недостатки, неразлучные с человеческой природой, то его доблестные подвиги и отличные качества заставляют их забыть, а самые подвиги никогда не умрут в потомстве. Екатерина II украсила Эрмитаж мраморным его бюстом. Император Иосиф II всегда приказывал ставить лишний прибор для любезного своего фельдмаршала»{11}. Известно, с какими почестями принимал Румянцева в Берлине король Фридрих II. При вручении российскому полководцу ордена Черного орла он произнес: «Да будет герой этот, — здесь я невольным образом предаюсь восторгу, ощущаемому мною при виде великого Румянцева, — долгое еще время ангелом-хранителем России»{12}. В его честь прусский гарнизон в Потсдаме под предводительством самого короля представил показательные учения, реконструировав ход Кагульского сражения. Румянцев выполнял тогда почетное поручение императрицы — сопровождал наследника престола, великого князя Павла Петровича, в Берлин на церемонию его помолвки с принцессой Вюртембергской.

Назначив фельдмаршала Румянцева в делегацию великого князя Павла Петровича, Екатерина II совершила, как теперь принято говорить, системную ошибку. Предполагалось, что обласканный благодеяниями Румянцев остепенит, образумит наследника, сумеет погасить в нем непримиримое отношение к матери, позволившей расправиться с беззащитным отцом. Однако ее надежды не оправдались. Почести, оказываемые в Берлине фельдмаршалу, затмевали ореол величия императрицы. Между наследником и фельдмаршалом установились взаимопонимание и дружеская близость, последствия которой было трудно предугадать. Императрице пришлось разрабатывать иной план, который надежно обезопасил бы ее и ее личную власть.

Полководческие успехи, энергичная управленческая деятельность в Малороссии давали все больше поводов видеть в Румянцеве личность государственного уровня. Не угасала молва о его царском происхождении. Все это не могло не вызывать беспокойства в верхах. Присутствие прямого потомка Петра I было для Екатерины достаточно тревожным. Ей ничего не оставалось, как всеми средствами привлечь его на свою сторону. Однако, по мере того как Румянцев приобретал известность и авторитет, поводов для беспокойства власти не убавлялось. На приволжских просторах появился самозванец, выдававший себя за Петра III. В России, истощенной войной, ослабленной пугачевским бунтом, Румянцеву с его невероятной популярностью, влиянием в армии не составляло труда проложить великому князю Павлу Петровичу дорогу к трону.