Ханс Киллиан - В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. 1941–1943

– Ну да.

– В таком случае лечение переломов осуществляется как в Средние века.

– К сожалению, так оно и есть.

– Но ведь это ужасно, это просто катастрофа! Я вне себя.

Он прав. Вскоре я лично убеждаюсь в том, скольких инструментов не хватает для оказания хотя бы отчасти удовлетворительной помощи раненым с переломами костей. И это в 1941 году! Некоторые инструменты можно заменить, используя кое-какие подручные приспособления. Только одну вещь ничем не заменишь: скобы Киршнера, используемые для крепления натяжных проволочных тросов. Их нужно обязательно раздобыть – во что бы то ни стало.

Сплошь и рядом чего-нибудь не хватает. Я пребываю в постоянном напряжении. Во время многочисленных осмотров в лазаретах с хирургами происходит один и тот же неизбежный разговор:

– Есть у вас генератор электрического тока?

– Нет.

– А рентгеновский аппарат?

– Нет.

Иногда я слышу в ответ:

– Да, но он остался далеко в обозе.

– Есть ли у вас бестеневая лампа?

– Нет.

– Респираторы для лечения ранений грудной клетки?

– Нет.

– Сульфаниламидные препараты?

– Были, уже закончились.

– А что-нибудь похожее?

– Нет.

– Как у вас с гипсовыми повязками?

– Плохо. Осталось немного, но совершенно твердые.

– Здесь есть устройство для фиксации таза или инструменты для скелетного вытяжения конечностей?

– Нет.

– А как же вы оказываете помощь раненым с переломами конечностей?

– Сами видите!

Значит, вот как обстоят у нас дела. Известно ли об этом главному врачу армии? Вот почему он сказал мне при встрече будто между прочим: «Не ждите на фронте никаких удобств, на передовой все просто».

Сплошные несчастья

Резиденция главного врача и его штаб располагаются в небольшом пригородном городке под Даугавпилсом. Густель на машине отвозит меня туда. Мы едем вдоль Даугавы мимо крепости. Заведующие отделениями, корпусные и дивизионные врачи, генерал-майор медицинской службы танкового отряда собрались, чтобы обсудить сложившееся положение. После окончания дискуссии я немедленно подхожу к главному врачу.

– Вы хотите со мной поговорить, профессор?

– Разумеется, господин генерал-майор. Прошу вас выслушать меня.

– Если это необходимо. Он начинает нервничать.

– Да, необходимо, господин генерал-майор! – настойчиво подтверждаю я.

Известный своей нерешительностью, он очень не любит, когда от него требуют принимать решения. Однако сейчас дело касается раненых.

– Итак, о чем речь?

– О несчастьях, господин генерал-майор, о сплошных несчастьях, – бодро рапортую я ему прямо в лицо. – За последние восемь дней я основательно осмотрел лазареты и госпитали, даже оперировал. И пришел к неутешительным выводам.

– К неутешительным? Ну, не думаю, что все так плохо, – задумчиво произносит он.

– И даже хуже, – отвечаю я упрямо и решительно, не давая ему возможности возразить.

– Хорошо, хорошо, если есть необходимость, то докладывайте. Сигару?

Он протягивает мне портсигар. Поблагодарив, я отказываюсь. Он закуривает с явным наслаждением.

– Пункт номер один, господин генерал-майор, – начинаю я. – В полевых и военных госпиталях нет ни одного рентгеноскопа и никакого агрегата для генерирования электрического тока.

– Знакомые проблемы, господин профессор. Как все знакомо! – Он машет рукой и заявляет: – На то есть свои причины. Перед началом стремительного наступления наших войск вышел строгий приказ весь тяжелый груз оставить на границе, в том числе и рентгеноскопы. В конце концов, подразделения медицинской службы должны поспевать за боевыми частями, им нужно быть мобильными. Молниеносная война, вы же понимаете.

– Не совсем!

– Извините?

– Я не совсем вас понимаю, господин генерал-майор. Учитывая, что успех хирургов полностью зависит от наличия генератора и рентгеноскопа. – И объясняю подробно: – Только с помощью такого генератора можно использовать дренажный насос, электродрель, легкий или тяжелый рентгеноскоп, не говоря уже об электрическом освещении лазаретов и операционных. Между прочим, ветеринарные лазареты полностью оснащены генераторами и рентгеноскопами, электрическим освещением, электродрелями и другими современными приборами, в чем я мог убедиться лично. О лошадях заботятся лучше, чем о больных и раненых.

Я с напряжением жду, как он отреагирует на мои слова. Он что-то бормочет. Кажется, в принципе согласен. Тушит свою только что начатую сигару о пепельницу, видимо, она ему больше не доставляет удовольствия. Затем встает, некоторое время в молчаливой задумчивости ходит по комнате, в конце концов, останавливается у окна и смотрит на улицу. Наконец, начинает:

– Все это так, однако подумайте сами. Требования инспекции медицинской службы никогда не учитывались в полной мере, принимая во внимание темп оснащения и многочисленные нововведения. Наверху первым делом заботились о танках, самолетах, гранатах. А поскольку промышленность уже не справлялась с объемом производства, то санитарное дело оказалось в самом конце списка первоочередных задач. Конечно, однажды и наши пожелания будут исполнены, но пока время не пришло. Я надеюсь, что теперь вам понятны глубокие причины дефицита.

Он медленно поворачивается и смотрит на меня. Наши глаза встречаются, но я остаюсь непреклонным.

– Я очень хорошо осознаю все эти трудности, господин генерал-майор. Однако в интересах раненых необходимо устранить ощутимые недостатки.

– Но что же я могу поделать? – ворчит он раздраженно.

– Господин генерал-майор, пожалуйста, добейтесь того, чтобы, по крайней мере, сюда на фронт привезли рентгеноскопы.

От возбуждения я вскакиваю:

– Прошу вас подумать о том, какие последствия повлечет за собой отсутствие возможности проводить рентгенологическое обследование. Они будут просто катастрофическими, господин генерал-майор. Мне лично довелось наблюдать, как хирурги вернулись к средневековым методам лечения тяжелых переломов конечностей!

– Средневековым? Ну, вы преувеличиваете, господин капитан.

– Нет, господин генерал-майор, нисколько. Без рентгеновского снимка невозможно точно определить тип перелома и расположение отломков. Ни один хирург без снимка не скажет, насколько сместились фрагменты костей относительно друг друга. Не узнает, остались ли в зоне повреждения осколки металла. Если пуля застревает в теле, никогда не знаешь, в каком месте и насколько глубоко она застряла. Последствия просто ужасны, господин генерал-майор. И вот молодой, еще не опытный хирург, не представляя, где сидит осколок, кромсает ткани вдоль и поперек, нанося огромный вред. Разве можно такое допустить? Господин генерал-майор, на передовой непременно должны быть рентгеновские аппараты!