Чтоб услыхал хоть один человек - Рюноскэ Акутагава
Пока никто не может найти способа смягчить это национальное преступное зло. Однако средство для такого смягчения существует – авторитет матери у детей должен быть очень большим, что можно видеть в Китае.
С японской женщиной обращаются как с товаром, её воля игнорируется, её права игнорируются, муж, когда ему заблагорассудится, может продать её. Пока жив муж, с ней обращаются как со скотиной или рабыней.
Однако подавляющее влияние на детей, коль скоро речь идёт о детях, поставит японских женщин на более высокую ступень социальной лестницы, чем мужчин, что приведет к некоторому смягчению зла, о котором говорилось выше. Одним из примеров этого будет то, что женщина сможет, не исключено, подняться до уровня микадо.
На самом деле во все времена было немало случаев, когда женщина становилась микадо. Действительно, положение, занимаемое японскими женщинами, хотя их покупают и продают как скотину или рабов, вопреки ожиданиям, имеет особенности, позволяющие им стойко сносить это. Но если не попытаться провести разнообразные исследования этих особенностей, определить, что они собой представляют, невозможно. Создается впечатление, что между родителями и детьми царит любовь. И всё же в теле японцев, безусловно, начинает появляться какой-то орган любви к детям.
Японские женщины у сэра Олкока все изображены гораздо точнее, чем у Макферейна. Социальное положение японских женщин в период пребывания сэра Олкока в Японии, то есть в годы Каэй[10], видимо, особенно не прогрессировало.
Весьма проблематично, что европейцы, попавшие в Японию до сэра Олкока, перехваливали японских женщин, объективно ознакомившись с их социальным положением и другими сторонами жизни. Скорее чистая правда, к которой они приходили, видимо, в результате того, что, сделав японских женщин своими содержанками, проникались к ним огромной благодарностью за то, что те были преданы им, хранили верность.
То, что я сейчас расскажу, относится к первым годам правления сёгуната Токугава: в то время, когда англичане оставили порт Хирадо в провинции Хидзэн, они тоже были безутешны, расставаясь со своими японскими жёнами. Именно поэтому если и сэр Олкок имел содержанку, то не доходил до того, чтобы пренебрежительно относиться к японским женщинам. Однако нужно сказать – счастье уже одно то, что читатели будущих поколений получат близкую к истине точку зрения на японских женщин.
Несколько лет назад, путешествуя по Китаю на судне, поднимавшемся вверх по течению Янцзы, я встретился с одним норвежцем. Он возмущался тем, что китайские женщины занимают очень низкое социальное положение.
Судя по его рассказам, во время страшного голода, охватившего провинции Чжили и Хэнань, китайцы, до того как продавать скот, стали продавать своих жён. Тем не менее этот норвежец до небес превозносил китайских и японских женщин как жён. Из-за этого он даже завел жаркий спор с плывшей вместе с ним женой-американкой. Видимо, мужчина, независимо от того, какие у него были резоны, не мог сдержать рвавшегося наружу восхищения женщинами как жёнами, а если использовать слова сэра Олкока, как скотами или рабами. Именно поэтому женское движение нуждается в активности самих женщин – иначе у него нет перспективы добиться успеха.
Один неизвестный писатель
Это было лет семь-восемь назад. То ли в Kaгa, то ли в Ното, в общем, где-то на севере выпускался журнал одной литературной группы. Сейчас я не помню его названия, и вот как-то я увидел в нем новеллу, главной темой которой было: «Сказание о доме Тайра». Думаю, её автором был молодой человек.
Новелла состояла из трёх частей.
В первой говорилось о том, что автор «Сказания о доме Тайра» отправляется к постригшемуся в монахи императору Охара Гоко, а ему никак не писалось, что его очень мучило, но совершенно неожиданно на него снизошло вдохновение и он, «разбив черепицу, воскурил благовония, источающие туман, и, закрыв дверь, зажёг лампадку у алтаря».
Вторая часть посвящена комментатору «Сказания о доме Тайра», который цитирует то место, где говорится «разбив черепицу…», который пытается проанализировать и истолковать происхождение этой фразы, но никак не может постичь её. «Мне ещё не хватает для этого знаний и вообще нет знаний, которые бы позволили прокомментировать «Сказание о Доме Тайра», – говорит он и с прискорбием откладывает кисть.
Третья часть обращена к современности – преподаватель японского языка в средней школе, пишет автор, читает лекцию об Охара Гоко и заявляет, что смысл фразы «воскурил благовония, источающие туман…» с давних времён остаётся непонятным, и вдруг сидевший в дальнем углу ученик пробормотал, будто разговаривая сам с собой: «Тем гений и отличается».
Я сейчас не помню имени этого молодого человека, но произведение его было прекрасным, поэтому я часто вспоминаю о нём. Как много людей, отмеченных талантом, забыты, думаю я.
Диалог Востока с Западом
Вопрос. Мой вопрос касается сравнения современных писателей, и если их можно подразделить на писателей, тяготеющих к Востоку и тяготеющих к Западу, то в чём они различаются между собой?
Ответ. Действительно, их, пожалуй, можно разделить на тяготеющих к Востоку и тяготеющих к Западу. Однако можно утверждать, что нет почти ни одного писателя, свободного от определённого тяготения к Западу. Например, у такого писателя, как Кубота Мантаро, считающегося истинным приверженцем японской традиции, есть роман под названием «Пролог», и это заглавие написано не вертикально, а горизонтально. Разумеется, и в самом произведении можно увидеть элементы тяготения к Западу в духе журнала «Мита бунгаку». Говоря о писателях, сравнительно свободных от западного влияния, можно, я думаю, назвать Токуда Сюсэй.
Вопрос. А как Касай Дзэндзо?
Ответ. Он не грешит привнесением западной традиции.
Вопрос. Хочу спросить у вас, каковы главные особенности произведений писателей, тяготеющих к Востоку?
Ответ. Трудный вопрос. Названное вами тяготение к Востоку означает полное отсутствие привнесения западной традиции. То есть объяснение базируется на отрицании. Но должны быть и особенности утвердительного характера. Поэтому если говорить о тяготении к Востоку, то его следует хорошенько обдумать. Ответ затруднителен и для меня, и для вас, давайте лучше отложим этот вопрос. Хочу только сказать, что в произведениях Токуда Сюсэй и Касай Дзэндзо и функционально, и концептуально очень мало следов влияния Запада. Только это можно утверждать с полным основанием.
Вопрос. Ваше мнение об утончённости?
Ответ. Отвечая на вопрос, как толковать утончённость литераторов, каллиграфов, художников, нужно сказать, что она была для них постоянной игрой. Без конца повторяют: «живопись нанга, живопись нанга», а ведь, за исключением двух-трёх талантливых художников, остальные просто никуда не годились. Мне претит играть в утончённость. Почитаемая мной прелесть Востока (не
