Гвидо Кнопп - Дети Гитлера

Тем не менее, именно, молодежь из благополучных и зажиточных семей выступила с критикой закостенелых порядков авторитарного, бюрократического государства, в котором старшее поколение чувствовало себя весьма комфортно. Эта молодежь не желала далее существовать в мире взрослых с его рутинным укладом. В поисках собственного «я» часть нового поколения выступила против возрастающего милитаризма и безоглядной веры в безграничный прогресс науки и техники. Происходящий процесс модернизации вверг многих молодых людей в глубокую озабоченность. В фабричных корпусах века машин они увидели разрушение индивидуальной свободы человека. Многие критично настроенные журналы предупреждали об опасных последствиях появления «массового общества» , которое по мнению многих вело к «закату Европы». Выступая против индустриального рационализма и вычурного фасада кайзеровской культуры молодая германия формировала собственное восприятие жизни. Вместо того, чтобы бросить вызов своему времени, часть молодежи предпочла уход в романтизированное прошлое. Другие же разглядели в армии альтернативу бесчеловечной деперсонализации личности в условиях индустриального прогресса. В армии с ее четкой иерархией, приказами, дисциплиной и подчинением они усмотрели больше единства и содружества в отличие от «анархии» индустриального общества и либеральной экономики свободного предпринимательства. Часть молодежи приветствовала идеалы единой нации в виде «третьего рейха», «божественного рейха», социалистической республики или «молодежного рейха». В своих выступлениях против системы воспитания кайзеровского государства некоторые молодые люди обратились к учению Юлиуса Лангбенса. Он подчеркивал роль расового фактора и утверждал что, кровь определяет поведение и характер человека, а врожденные качества доминируют над приобретенными. Поиски «органичной субстанции» для заполнения новых форм отечества в изложении ученого Пауля де Лагарде отражали процессы, происходившие в сознании молодых немцев:»Если бы среди нас был тайный союз, члены которого думали бы о великом будущем Германии и работали бы для этого, то тогда многие бы захотели примкнуть к нему. Мы устали довольствоваться тем, что имеем сегодня. Мы хотим нового. Но время перемен пока не наступило».

В это время у молодежного движения не было ярких вождей, которые могли бы сформулировать размытые цели и устремления нового поколения и объединить его силы. Однако все больше молодых людей начинали выражать свою тягу к независимости в самостоятельно созданном образе жизни и поведения. Так, в одной гимназии в берлинском пригороде Штеглиц в самом конце XIX века возник кружок студентов и школьников, которые совершали длительные прогулки по сельской местности. По выходным они стремились забраться подальше, чтобы совместно восхищаться красотами природы. Во время каникул они совершали пешие походы по Гарцу или вдоль Рейна по берегу реки. Они носили короткие штаны, темные рубашки, обувались в шипованные сапоги, имели за спиной рюкзаки, и в лучших традициях средневековых бродячих студентов и подмастерий исполняли старые народные песни под аккомпанемент гитары и губной гармошки, возрождали забытые обычаи. Они игнорировали общественный транспорт, предпочитая передвигаться на своих двоих. Новые «ваганты» занимались закаливанием и при случае ночевали охотнее в стогу сена, чем в доме на кровати. Вместо того, чтобы при встрече обниматься или щелкать каблуками, как было принято, они поднимали правую руку и кричали «хайль». Пример берлинских буршей, которые называли себя «перелетными птицами», спустя годы стал заразительным для десятков тысяч молодых людей и превратился в массовый культ, поклонники которого отыскались по всей Европе.

С приходом нового века появилось новое поколение молодежи. К «перелетным птицам» добавилась «объединенная молодежь». Повсюду возникали молодежные союзы, которые были готовы бороться за свои идеалы. Их требования охватывали как запрет на употребление алкоголя и табака, так и разрешение появляться на людях в голом виде. Однако из-за оппозиции ко всем без исключения существующим ценностям и институтам власти большая часть молодежи избегала вести практическую политическую деятельность. Из-за своего презрения к политическим партиям и парламентской системе эта молодежь считала, что политика есть всего лишь грязное занятие. Ни одно из существующих политических течений не устраивало молодых людей. Они сами решали, куда им идти.

Своей кульминации молодежное движение достигло в дни торжеств по случаю столетия битвы народов под Лейпцигом. В то время как кайзеровская Германия с большой патриотической помпой готовилась отметить историческую победу над Наполеоном и открыть гигантский монумент на месте сражения, молодежь собралась провести демонстрацию своего собственного национального единства. В октябре 1913 года примерно 2000 членов различных молодежных групп устроили праздник на горе Хоен Майснер южнее Касселя. В совместной резолюции участники сборища объявили о своих претензиях на самоопределение и впервые заявили о том, что молодежь, которую они представляют, едина в своем мировосприятии и устремлениях, а социальные и религиозные различия не могут отныне помешать ее единству: «Свободная немецкая молодежь желает строить свою жизнь по собственным законам и в соответствии со своими убеждениями».

Прошли месяцы после манифестации на Хоен Майснер, и молодые немцы с воодушевлением отравились на фронты первой мировой войны. Миллионы юношей в августе 1914 года добровольно взяли в руки оружие и обменяли гражданскую одежду на солдатскую удачу. Под ликование населения, пребывающего в угаре национальной эйфории после начала войны, они строились в маршевые колонны. Многие юноши воображали, что они близки к цели своих мечтаний. Для них пробил час осуществления их идеалов и крушения былых кумиров и идолов. В огромной армейской массе молодая Германия разглядела давно ожидаемое «судьбоносную людскую общность».Все старые классовые и социальные границы казались стертыми, а былые социальные бои и разногласия канувшими в лету. В клубах орудийных залпов молодые идеалисты ожидали увидеть рождение нового человеческого поколения, которое впоследствии станет родоначальником истинной нации «великого народного сообщества».

Позже Гитлерюгенд знакомил послевоенных детей с легендой о самопожертвовании и бесстрашии молодых немецких волонтеров, которые штурмовали передовые позиции противника в ноябре 1914 года под Лангемарком со словами песни «Германия, Германия превыше всего…». Однако под грохотом артиллерийской канонады и пулеметной стрельбы мечтания молодежи обратились смертельной иллюзией. Слишком чудовищным и кровожадным оказалось лицо войны, чтобы увидеть в ней залог прекрасного будущего. Война породила свое собственное «общество». Выжившие в боях создали «траншейную аристократию» — сообщество людей, связанных пребыванием между жизнью и смертью. На фронте искусственно созданная иерархия казармы и гарнизона отошла на задний план, а различия между офицерами и солдатами — вчерашними студентами и рабочими оказались размыты.