Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь

Я двинулся дальше, всё ещё не выпутавшись из сети их чар, когда меня вдруг осенила идея, столь дерзкая по размаху и столь ослепительная по замыслу, что я едва сдержался, чтобы не завопить.

А что, если бы я был пилотом? Конечно, не по-настоящему. На изнурительные годы учёбы, тренировок, лётной подготовки и прочих приземлённых и адских трудов, ведущих человека в кабину реактивного авиалайнера, пороху у меня не хватило бы. А вот если бы у меня была форма и регалии пилота? А что, думал я, да я мог бы заявиться в любой отель, банк или фирму в стране и получить деньги по чеку! Лётчиками восхищаются, их уважают. Эти люди заслуживают доверия. Располагают средствами. К тому же никто и не предполагает, что пилот живёт по соседству. Или раздаёт фиктивные чеки.

Тут чары развеялись. Идея чересчур нелепа, чересчур смехотворна, тут и думать нечего. Конечно, завлекательна, но несомненно глупа.

А потом я оказался на углу Сорок Второй и Парк-авеню, и передо мной выросло здание Pan American World Airways. Задрав голову, я уставился на башню, устремлённую в небеса, но видел не конструкцию из стали, стекла и бетона. Я нашёл вершину, которую предстояло покорить.

Администрация славной авиакомпании даже не догадывалась, что именно там и тогда Pan Am обрела своего самого дорогостоящего кормчего. И такого, который не умел летать. Впрочем, какого чёрта! Наукой доказано, что и шмели с точки зрения аэродинамики летать не способны — однако же летают и попутно добывают много мёда.

Именно на эту роль я и претендовал — шмеля в улье Pan Am.

Всю ночь я обдумывал замысел так и эдак, заснув уже под самое утро, когда в голове сложился более-менее приемлемый план. Я чувствовал, что играть придётся на слух, но не это ли фундамент любых познаний? Слушай и запоминай.

Проснувшись в начале второго, я схватил Жёлтые Страницы и отыскал номер Pan Am. Позвонил на коммутатор компании и попросил соединить с кем-нибудь из отдела снабжения. Меня тут же переключили.

— Джонсон. Чем могу служить?

И я бросил жребий, как Цезарь у Рубикона.

— Здравствуйте, — выдохнул я. — Меня зовут Роберт Блэк, я второй пилот Pan American, расквартирован в Лос-Анджелесе, — и умолк, с отчаянно бьющимся сердцем дожидаясь реакции.

— Да, чем могу помочь, мистер Блэк? — он был любезен и деловит, поэтому я очертя голову ринулся вперед.

— Мы прилетели сюда сегодня в восемь утра, а в семь вечера мне улетать, — время рейсов я взял с потолка, надеясь, что график полётов Pan Am ему незнаком. Так оно и оказалось.

— В общем, не знаю, как оно вышло, — продолжал я с нотками огорчения в голосе. — Я работаю в компании уже семь лет, и ни разу такого со мной не случалось. Дело в том, что кто-то украл мою форму… во всяком случае, её нет на месте, а единственный запасной комплект остался у меня дома в Лос-Анджелесе. В общем, вечером у меня вылет, а я почти уверен, что в штатском лететь нельзя… Вы не знаете, где бы я мог купить униформу — у какого-нибудь поставщика, что ли — или одолжить котя бы до конца полёта?

— Ну, это не проблема, — хмыкнул Джонсон. — У вас есть под рукой карандаш и бумага?

Я ответил утвердительно, и он продолжал:

— Езжайте в компанию «Уэлл-Билт Юниформ» и спросите мистера Розена, он вам поможет. Я ему позвоню и сообщу о вашем приходе. Простите, как вас зовут?

— Роберт Блэк, — ответил я, надеясь, что он спросил просто по забывчивости. Его последние слова меня успокоили.

— Не волнуйтесь, мистер Блэк. Розен хорошо о вас позаботится, — жизнерадостно заверил Джонсон, ликуя, как бойскаут, только что совершивший обязательный ежедневный добрый поступок. Собственно, так оно и было.

Менее часа спустя я вошёл в вестибюль компании «Уэлл-Билт Юниформ». Розен оказался тщедушным и строгим, но флегматичным человечком с болтающимся на груди портняжным метром.

— Это вы офицер Блэк? — справился он писклявым голоском и, получив положительный ответ, поманил согнутым пальцем: — Идите-ка сюда.

Пропетляв по лабиринту вешалок, гордо пестревших разнообразнейшими мундирами — очевидно, для разных авиакомпаний — мы остановились у шеренги тёмно-синих.

— В каком вы звании? — осведомился Розен, перебирая кителя.

Лётная терминология была для меня закрытой книгой.

— Второй пилот, — пробормотал я, уповая, что нашёл правильный ответ.

— А, правый лётчик? — он начал подбирать кителя и брюки мне для примерки. Наконец результат Розена удовлетворил.

— Сидит не безупречно, но подгонять уже некогда. Загляните, когда будет время на подгонку.

Усевшись с кителем за швейную машинку, он ловко и быстро пришил к обшлагам по три золотых шеврона, а после подобрал мне фуражку.

И тут я вдруг заметил, что и на кителе, и на фуражке чего-то недостает.

— А где крылышки и кокарда Pan Am? — поинтересовался я.

Розен насмешливо поглядел на меня, и внутри у меня всё захолонуло. «Лопухнулся», — пронеслось в голове. И тут Розен развёл руками:

— О, это не по нашей части. Мы только шьём форму, а вы говорите о железе. Железо поступает прямо из Pan Am, по крайней мере, у нас в Нью-Йорке. Крылышки и кокарду вы получите в складском отделе Pan Am.

— А-а, ладно, — улыбнулся я. — В Лос-Анджелесе эмблемы поставляют те же люди, что шьют мундиры. Сколько я вам должен? Я выпишу чек. — Я уже полез в карман за чековой книжкой, когда до меня вдруг дошло, что чеки с именем Фрэнка Абигнейла-младшего почти наверняка меня разоблачат.

Катастрофу предотвратил сам Розен.

— 289 долларов, но чек я принять не могу.

— Вот чёрт! — изобразил я огорчение. — Мистер Розен, тогда мне придётся сходить обналичить чек и принести вам наличные.

— И наличных не берём, — покачал головой Розен. — Я выставлю счёт вашей компании, и деньги вычтут из Вашего вещевого содержания или из жалования. Здесь мы поступаем только так.

Розен оказался настоящим кладезем сведений о работе авиакомпании, за что я почувствовал искреннюю благодарность.

Он выдал мне три экземпляра формуляров, и я принялся под копирку вписывать нужные сведения. Напротив пробела для моей фамилии обнаружился прямоугольник, разбитый на квадратики, и я правильно предположил, что это личный номер сотрудника компании. Пять ячеек — пять цифр. Вписав в квадратики первые пять цифр, которые взбрели на ум, я пододвинул формуляры Розену. Оторвав нижний экземпляр, портной вручил его мне.

— Большое спасибо, мистер Розен, — с этими словами я удалился, унося замечательный мундир. Если Розен и отозвался, то ответа я уже не слышал.

Вернувшись в гостиницу, я снова позвонил на коммутатор Pan Am.

— Простите, меня направили в складской отдел, — с замешательством в голосе проговорил я. — Подскажите, пожалуйста, где это? Я не из вашей компании, а нужно доставить туда заказ.