Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин
– Вот как? А что ты считаешь самым трудным?
– Труднее всего начало. Как убедить ученых встать на этот путь? Алхимики одержимы идеей превращать другие металлы в золото. Им нет дела до получения лекарств. А большинство врачей, моих коллег, слышать не хотят о какой-то химии: она, мол, чужеродна человеку и противна Богу. Простите, ваше преосвященство, с этим я не могу согласиться. Все созданное Богом есть сплошная химия, ибо и в человеке, и в природе вокруг постоянно происходят превращения.
«Какой интересный человек! Правда, слишком ершистый и бескомпромиссный. Врачи жалуются на его неуживчивость, – размышлял аббат. – Впрочем, мой ученик Мартин – тоже не ангел. Теофраста называют неудачником, но это настоящий фанатик». Жить рядом с такими непросто, но аббат знал, что науку двигают вперед именно такие люди.
Через несколько дней Штаупица вызвал к себе архиепископ Ланг, чтобы обсудить, как лучше организовать наступающий в городе праздник. Именно Ланг пригласил аббата в Зальцбург из Виттенберга. Штаупиц стал его придворным духовником и советником, а затем – аббатом важнейшего для города бенедиктинского монастыря Святого Петра. Ланг не допускал инакомыслия, но доктора Штаупица ценил. Хотя последний был не просто сторонником Лютера – он был его духовным отцом и защитником и постоянно с ним переписывался. Аббата уважали и за пределами Зальцбурга – не только за образованность, но и за его добрый нрав.
Несмотря на покровительство Ланга, Штаупиц признавался в письме приятелю в Эрфурте: «Я чувствую себя здесь, как заключенный». Он ценил ум и деловитость кардинала и старался не замечать его упрямства и жестокости. Аббат со всеми умел уживаться.
– Говорят, вы лечитесь у нашего нового врача, господина Гогенгейма. Я слышал о нем разные отзывы. А что вы о нем думаете? – спросил кардинал.
– Он толковый врач и предан медицине. Мне кажется, мастер своего дела, – ответил аббат.
«Вот как!» – только и cказал Ланг, но эта короткая реплика повлияла на положение Теофраста в городе.
* * *
В Зальцбурге Теофрасту удалось найти себе постоянный заработок. Слух о том, что он вылечил сгорбленную Хельгу, распространился по городу. Ганс Рапль, владелец лучшей бани в городе, предложил Теофрасту работу врача при бане и хорошую оплату. В свободные часы доктор мог у себя в кабинете заниматься сочинением своих трудов. Он был сторонником гигиены и чистоты, и ему не раз приходилось убеждать потную, грязную и непросвещенную часть населения в полезности мытья и купанья. Он умел сам варить мыло, известное лишь с недавнего времени. Многие привыкли к дедовскому способу вместо него добавлять к воде золу.
В бане с любителями париться могло случиться всякое, и врача было полезно иметь под рукой. Рапль вскоре подыскал Теофрасту жилье вблизи от бани – в доме Вольфганга Бюхлера на Кумпфмюле (в нынешнем переулке Пфайфергассе)[4]. Теофраст забрал на постоялом дворе вещи и перебрался туда. Он оборудовал лабораторию, и жить стало удобнее. С Гансом Раплем они быстро перешли на «ты» и подружились.
Бани охотно посещали и богатые, и бедные, только с разной частотой. Не мог же каждый горожанин иметь дома ванну или устроить у себя дома такой великолепный купальный зал, как во дворце Фуггеров в Аугсбурге или у кардинала в Ватикане, украшенный картинами и фресками знаменитых художников! Считалось, что ради здоровья надо ходить в баню почаще и сидеть там подольше. Состоятельные люди приходили туда обычно два раза или хотя бы раз в неделю и перед праздниками. Самых бедных Рапль приглашал три раза в году бесплатно. В эти дни они могли не только помыться, но и постричь волосы и бороду.
Простые горожане сами терли друг другу спину, а богатых оттирали от пота и грязи слуги. В чан, где гость мылся, на дно кидали камни, нагретые на печке, а потом наливали воду – эти камни тоже приносили слуги. Посетители сидели в чане на табуретках, обычно по двое, друг напротив друга за длинным узким столом. В баню приходили не только помыться – она была местом общения и способствовала душевному здоровью. Баня вылечивала даже от тяжкой меланхолии. Она служила одновременно клубом, концертным залом, парикмахерской, рестораном и амбулаторией.
В парилке гости часами потели под особым колпаком, но Теофраст объяснял им, что во всем нужна мера. Ванна с водой была намного дороже и доступна не всем. В чанах с теплой водой гости сидели еще дольше. Им приносили еду и напитки, и они беседовали друг с другом. При этом их развлекали в зале музыкой и пением. Мужчины носили набедренную повязку – ремень вокруг пояса и свисающую впереди полосу материи, а женщины – повязку из тонкой материи, обвязанную вокруг шеи и оставляющую открытой спину. Часто мужчины и женщины мылись вместе и сидели в одном и том же чане. Женщины, cобираясь в баню, изысканно одевались и надевали свои лучшие украшения.
Баня не была семейным развлечением. Напротив, она могла привести к крушению брака. Тут появлялись красивые, разбитные девицы, искавшие клиентов побогаче, совершались измены, возникали любовные треугольники. Некоторые бани служили тайным публичным домом, а банщики в них подрабатывали сводничеством. Впрочем, у бани Рапля была хорошая репутация. В ней порой завязывались знакомства, приводившие к созданию семьи. На свадьбах по окончании застолья все вместе шли в баню: жених с группой приятелей, а невеста в окружении подруг.
Слуги в бане топили печь, связывали веники и плели для гостей банные шляпы из соломы, чтобы волосы не падали на лицо. Банщики ценились выше слуг. Они должны были уметь делать массаж, рвать зубы, ставить банки и пускать кровь – эти операции давали владельцу бани главный доход. Иногда банщики умели еще стричь и брить. Ремесло банщиков вначале слыло нечистой профессией, но постепенно становилось уважаемым. На банщика, как и на цирюльника, надо было учиться и сдать нелегкий экзамен, показав свое мастерство.
В ряду работников бани Теофраст занял на служебной лестнице самую высокую ступеньку. Он вправлял кости и учил банщиков массажу и простым хирургическим операциям. Сам он проводил более сложные операции и консультировал посетителей. Доктор следил за тем, чтобы в баню не пускали больных с заразными кожными болезнями, иначе потом ему приходилось их лечить. Теофраст первым стал применять серу для лечения от чесотки. В бане встречались самые разные люди, и тут всегда можно было узнать городские новости. Работа у Рапля помогла доктору расширить круг знакомств
