Плешаков - Владимир Константинович Бирюков
Решение о создании института было принято после эффективных налетов немецкой дальней авиации накануне Курской битвы на Горький, Саратов, Ярославль и направлено прежде всего на решение задач по радиообнаружению самолетов. Эта задача казалась молодому энергичному радиоинженеру интересной и безусловно значимой. В годы войны она получила существенное развитие в Германии, Англии, США, хотя, несмотря на хвастливое заявление Черчилля, была изобретена и апробирована в СССР еще в 1934 году, с созданием аппаратуры радиообнаружения «Рапид». С этой радиоаппаратурой Петр Степанович был хорошо знаком — она использовалась как один из прототипов при разработке новых систем радиообнаружения в НИИИС РККА. Здесь же он проводил свои первые работы по радиоразведке.
Пришла пора изменений и в личной жизни молодого специалиста. 17 апреля 1949 года Петр Плешаков женился на Руфине Борисовне Жуковой, расписавшись с ней в загсе Киевского района. Жена при этом свою фамилию не изменила. После регистрации брака молодые приехали жить в квартиру матери жены — на Сивцев Вражек. 27 марта 1950 года у них родился сын Дмитрий.
Надо заметить, что в духе времени дома Петр Степанович почти не бывал — командировки и работа отнимали все его время. Ребенком занимались мать и бабушка. Бабушка, а для Петра Степановича теща, Екатерина Алексеевна Жукова занимала должность начальника 1-го отдела санитарного управления ВМФ и имела звание капитана 3-го ранга. Квартира на Сивцевом Вражке была двухкомнатной, но общественные коридоры были здесь просто огромны. Мальчишки при отсутствии контроля немедленно начинали здесь игру в футбол, а маленькие посменно гоняли на велосипедах.
В конце сентября 1950 года Петр Степанович подает рапорт о переводе его в ЦНИИ-108. Заметим, что этот институт в первые десять лет своего существования относился к Военному министерству. Рапорт был удовлетворен и Петра Степановича откомандировали в 108-й. Однако уже через две недели, 26 октября 1950 года, старшего лейтенанта Плешакова переводят старшим офицером в отдел 5-го Главного управления Советской армии, за которым, собственно, и были закреплены вопросы радиотехнической разведки и радиопротиводействия. Здесь, детально изучая аппаратуру, имеющуюся в стране по названной тематике, в том числе трофейную и импортную, специалисты модернизировали ее, ставя задачи разрабатывающим предприятиям.
25 июня 1950 года в Корее началась затяжная война, по ходу своего развития несколько раз грозившая перерасти в мировую. Северная Корея, имевшая могучих союзников в лице СССР и только что ставшего социалистическим Китая, воевала против Южной Кореи, поддержанной силами США, Великобритании, Австралии, Канады, Новой Зеландии, Турции, Франции, Бельгии, Греции, Люксембурга, Нидерландов, Южной Африки, Колумбии, Эфиопии, Таиланда, Филиппин. Военно-медицинские подразделения были направлены в Корею из Швеции, Норвегии, Дании, Италии, Индии. Это было воистину нашествие «двунадесяти языков».
Авторы книги «Корея в огне войны» С. Лавренов и В. Богданов отмечают: «Многонациональные силы внесли немало разнообразия в ход войны. На поле боя можно было встретить двухметровых эфиопов, полудиких алжирцев из французского батальона, турков, в совершенстве владеющих искусством штыкового боя, таиландцев, виртуозно владеющих ножами, и даже пуэрториканцев, в редкие минуты отдыха отплясывающих зажигательные танцы».
Не менее разношерстной была и авиация американских союзников — аккуратные англичане, канадцы и австралийцы на Ф-80, южнокорейцы и южноафриканцы на устаревших «Мустангах», американцы на самолетах более чем десяти типов. Среди последних выделялись тяжелые четырехмоторные бомбардировщики Б-29 и новейшие истребители Ф-86 «Сейбр».
К середине 1951 года американцы уже изрядно обломали зубы на Корейском полуострове. Агрессивного, неуравновешенного генерала Макартура, призывавшего к наступлению на Китай и атомным бомбардировкам Советского Союза, сменил более сдержанный генерал Риджуэй. Президент Трумэн 25 июня 1951 года, впервые с начала войны в Корее, публично заявил о готовности США «присоединиться к процессу мирного решения проблемы». К концу 1951 года китайско-корейская армия насчитывала более 1,2 миллиона солдат, а под командованием генерала Марка Кларка, сменившего к тому времени Риджуэя, было почти 800 тысяч человек. С обеих сторон шло непрерывное наращивание сил.
Ранее, на заседании Политбюро 27 сентября 1950 года был принят документ, подписанный китайским псевдонимом И. В. Сталина — Фын Си. В документе, в частности, жестко критиковалась организация разведки советскими военными советниками: «Исключительно слаба помощь наших военных советников корейскому командованию и в таких важнейших вопросах, как вопросы связи, управления войсками, организации разведки и ведения боя». Сталин требовал: «Вопросам организации войсковой разведки, а также обеспечению флангов и поддержанию связи между войсковыми колоннами должно быть уделено… особое внимание».
Маршал авиации К. А. Вершинин приводил радиолокационные помехи в числе основных причин неудовлетворительной работы советской истребительной авиации и зенитной артиллерии: «Радиолокационные помехи, а также отражения от сплошной массы облачности засвечивали экран выносного индикатора радиолокационной станции “Перископ”, применяющейся в 64-м ИАК для наведения истребителей в ночных условиях, что затрудняло определение координат своих истребителей и их наведение на самолеты противника».
Постановления, где фигурировало имя Сталина, выполнялись незамедлительно, а нередко даже с упреждением, и руководство 5-го Главного управления отреагировало на приведенное решение немедленно, направив в Китай и Корею группу военных радиоинженеров с целью разведки частот радиолокационных станций противника для их возможного дальнейшего подавления. В то же время было очевидно, и это подчеркивалось в меморандуме ЦРУ, что «престиж Советского Союза только возрастет, если боевые действия в Корее продлятся без явного советского присутствия». По этому пути и пошли немногочисленные советские военные, участвовавшие в корейской войне, прежде всего летчики. Еще перед посадкой в поезд в Москве офицерам были выданы кителя «азиатского образца» без знаков различия, что, с одной стороны, было непривычно, а с другой — сплотило офицеров, сдружившихся за время дороги. «Тогда мы стали похожи, в лучшем случае, на демобилизованных поваров», — вспоминал один из асов корейской войны Б. В. Бокач.
В таком же невоинственном виде, в сером пиджаке с галстуком, дважды выезжал в командировки в Северную Корею Петр Степанович Плешаков — с сентября 1951-го по февраль 1952 года и с июля по октябрь 1953-го. Ехал он в составе группы из пяти человек для испытаний в боевых условиях аппаратуры радиотехнической разведки, созданной в ЦНИИ-108. Эта аппаратура была первым опытом создания подобных специализированных приборов в нашей стране. Капитан Плешаков с группой специалистов проводил экспериментальную оценку параметров работы (частоты и мощности) наземных радиолокационных станций противника, чтобы установить для них направленные радиопомехи.
Прибыв в Китай в сентябре 1951 года, Плешаков с товарищами был направлен в приграничный город Аньдунь, где базировались в то время две советские истребительные авиационные дивизии, сражавшиеся с американцами, — 324-я под командованием трижды Героя Советского Союза полковника И. Н. Кожедуба
