«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе - Алексей Владимирович Самсонов
Одно их двух: либо Ютен знал, что Сталин учился в иезуитском колледже, но не знал, что он (колледж) находился в Гори; либо Сталин действительно был направлен администрацией колледжа в Рим для повышения квалификации. Что верно? — см. ниже. Но факт: Сталин говорит с Людвигом так, как будто тот был “в курсе дел”.
Бежавший на Запад Ф. Раскольников в одном из писем Сталину говорит, что в семинарии тот был “специалистом по внеканоническим ересям”. Что это за “ереси”? Ведь “ересь” — это специфический католический термин, в РПЦ и ГПЦ такой термин широко не употребляется.
Но — пишутся сотни страниц о юности Сталина, и все — под копирку “Краткого курса” с претензией на новизну.
Чистка документов
Прерву анализ биографии Сталина и скажу о процессе “делания” им своей “биографии”.
Сталин стал переписывать её почти сразу после Гражданской, когда окончательно поселился в Кремле.
Историки начали интересоваться биографией Сталина почти сразу после гражданской войны.
Первый биографический очерк о Сталине был написан Георгием Шидловским в 1923 году для “Материалов для биографического словаря” [8]. Этот очерк был основан, в целом, на анкете, которую заполнял Сталин и, видимо, на его встречах со Сталиным. Но были и расхождения. Так, сообщая вслед за Сталиным, что в 1902 году он привлекался по двум обвинениям (за участие в батумской демонстрации и как член Тифлисского комитета Российской социал-демократической рабочей партии), Шидловский обратил внимание на то, что оба эти дела были возбуждены в разное время и что первое было прекращено из-за отсутствия улик. В этом факте не было бы ничего странного, если бы… Непонятно, для чего понадобилось Сталину скрыть этот факт и совместить оба следствия.
Далее Шидловский пишет, что в Сольвычегодск Сталин был выслан не на три, а на два года.
Статья Шидловского была санкционирована Сталиным, но сама книга “Материалы для биографического словаря” вышла тиражом всего 5 тысяч экземляров.
В 1925 году грузинское бюро Истпарта [так называлась Комиссия по истории Октябрьской революции и РКП(б)] преподнесло Кобе неприятный подарок: С. Талаквадзе опубликовал брошюру “К истории Коммунистической партии Грузии”, в которой с возмущением говорилось, что в своей борьбе против большевиков меньшевики дошли до того, что в 1905 году объявили Сталина “агентом правительства, шпионом-провокатором” [9].
Как видим, стоило независимому исследователю самому начать “раскопки”, как выплывали неудобные факты. Такого нельзя было допустить!
В сталинском секретариате работал Иван Павлович Товстуха. Именно ему был поручен сбор документов для правильной биографии И. Сталина. Он и занимал соответствующие должности: 1921–1922‐й гг. — заведующий секретариатом И. Сталина; 1921–1924‐й гг. — помощник Секретаря ЦК, заведующий секретным отделом ЦК; 1922–1924‐й гг. — помощник директора Института Ленина (затем он был переименован в Институт марксизма-ленинизма, там был центральный партархив); 1926–1930‐й гг. — снова в секретариате Сталина, с 1931 года — заместитель директора Института марксизмаленинизма. Умер он в 1935 году (о нём я ещё скажу в главе 6).
С начала 1920‐х годов И. Товстуха ведёт большую работу по изучению жизни и деятельности В. Ленина, собиранию его литературного наследия, участвует в подготовке первого издания его сочинений. Им составлены подробные примечания к собранию сочинений, в которых исследуется судьба ленинских рукописей, история первых изданий работ Ленина. Им был составлен список неразысканных ленинских статей, писем и т. д.
Иван Товстуха был одним из организаторов второго издания сочинений В. Ленина. В 1925 году он подготовил к печати и комментировал Ленинский сборник (III). Созданная по инициативе Товстухи группа научных работников подготовила к изданию сборник “ВКП(б) в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК”.
Как видим, И. Товстуха был специалистом в области написания правильных биографий. И в 1927 году Сталин поручил ему подготовить свою биографию. Заметьте, это было почти сразу после тифлисского сюрприза.
Определённые шаги по изъятию документов предпринял сам Сталин. 2 января 1925 года в письме к сотруднику грузинского бюро Истпарта Севастию Талаквадзе он писал: “Материалы (свои статьи) получил. Благодарю Вас. Прошу: 1) не издавать эти и другие статьи без моей санкции, 2) прислать мне, если возможно, весь комплект “Дро” и “Ахале дроеба”, в них помещён ряд моих статей без подписи, 3) обнаружить как-нибудь в архиве “Союзного комитета” мою статью “Кредо”, написанную в начале 1904 г., 4) прислать мне комплект нелегального органа “Борьба пролетариата”. С товарищеским приветом И. Джугашвили (Сталин)” [10].
Но, конечно, у Сталина не было времени писать письма во все архивы в Закавказье, Вологде и в Сибири, поэтому он поручил Товстухе выявлять и изымать материалы о Сталине, мотивируя это необходимостью подготовки собрания сочинений и биографии. И Товстуха пишет письма в различные архивы с требованием прислать документы “для снятия копий”. Понятно, что многие документы назад не возвращались.
А. Островский приводит десятки писем И. Товстухи в различные архивы и ответы на них. В этих письмах фигурируют такие цифры как, например: обнаружено (послано) 250 листов, 12 листов, 350 документов… Выявляются различные телеграммы, письма и т. п. То есть идёт огромная работа по выявлению и отправке в Москву документов, касающихся деятельности Иосифа Сталина.
Конечно, много документов погибло в пожаре гражданской войны в Закавказье.
А. Островский приводит такой показательный эпизод. В начале 1940‐х годов доцент Вологодского педагогического института Павел Ефимов писал кандидатскую диссертацию о деятельности Сталина и Молотова в вологодской ссылке. Эта работа с самого начала привлекла внимание ИМЭЛ (Институт Маркса, Энгельса, Ленина) — его сотрудница С. Эвенчик направила на имя директора института служебную записку (15 апреля 1944 г.): “Считаю необходимым сообщить о вновь выявившемся из беседы с Ефимовым факте. На руках у него имеется список провокаторов, составленный по материалам вологодского архива, с подробными данными о каждом. Ефимов наводит по этим фамилиям справки. Мне кажется, что список надо немедленно забрать и прекратить (Какая бдительная! — А.С.) деятельность Ефимова в этом направлении”.
П. Ефимов, С. Эвенчик и директор ИМЭЛ не могли не знать, что с 1927 года все архивные документы, связанные с политическим сыском, были засекречены и доступ к ним был закрыт для всех, “за исключением сотрудников архивов, назначаемых для непосредственной работы с этими материалами, и представителей ОГПУ”.
Директор взял паузу — видимо, с кем-то советовался — и наложил резолюцию: “Список изъять” [11].
А далее происходят удивительные вещи.
5 июля 1944 года С. Эвенчик была направлена в Архангельск
