Меч возмездия - Александр Григорьевич Звягинцев
Благодаря помощи Маргарет Барча в январе 1941 года в Бельгии мною создано акционерное общество „Симекско“, президентом и директором-распорядителем которого я был избран, о чем было официально опубликовано в бельгийском „Королевском вестнике“. Это была торгово-закупочная организация со связями в ряде стран Западной Европы. Она заключала договора с солидными заказчиками, и в первую очередь с вермахтом – командованием немецких вооруженных сил, на оптовые поставки оборудования, расходных материалов, инструментов и различных бытовых принадлежностей.
Благодаря успешной работе фирмы мне удалось вой ти в контакт с деловыми кругами Бельгии и других стран, наладить сотрудничество со старшими офицерами немецких интендантских служб, которые не только способствовали работе фирмы „Симекско“, но и были источниками информации, которая передавалась в Москву.
Мне и некоторым представителям фирмы „Симекско“ удалось даже получить пропуск для передвижения по оккупированным территориям Бельгии и Нидерландов и иногда осуществлять поездки в Германию, Чехословакию и другие страны.
В октябре 1941 года по заданию Центра я выезжал в Чехословакию и Германию. В Праге мне не удалось восстановить связь с чешской резидентурой, так как чешские резиденты были арестованы гестапо до моего приезда. Затем я поехал в Берлин восстанавливать связь с берлинской группой разведчиков-антифашистов Шульце-Бойзена – Харнака – Ильзе Штебе.
Мне удалось выполнить это задание, в Берлине я встретился с немецким офицером, референтом штаба авиации Германии Харро Шульце-Бойзеном (псевдоним Хоро). Связь была восстановлена. Кроме того, Шульце-Бойзен сказал, что у него скопилась очень важная для Центра информация, которая им была мне передана и сразу же после моего возвращения в Бельгию сообщена по радио в Центр. Из Центра вся эта информация была передана „Главному хозяину“ – Сталину, от которого через руководство ГРУ мне была объявлена благодарность.
В частности, была передана информация о планах немецкого командования на 1942 год, об изменении направления главного удара с московского направления на юг СССР, о готовящемся ударе войск противника на Кавказ в районе Майкопа и в направлении на Сталинград.
Кроме того, в Москву были также сообщены данные о потерях германской авиации, о возможностях немецких предприятий по выпуску самолетов, о захвате немцами ключа к шифрам в городе Петсаме, которыми пользовались советские дипломатические учреждения за границей для связи с Москвой, о высадке немецких парашютистов под Ленинградом, о возможном использовании фашистами химического оружия против СССР, о раскрытии немецкой контрразведкой английской агентуры на Балканах и многое другое. Как видно из этого примера, для получения подобной информации работало множество людей, и это требовало огромных усилий. В фильме наши разведчики из разных стран, которые по воле авторов фильма оказались в Париже чуть ли не на общей вечеринке, добывают разведывательную информацию путем логических рассуждений и обмена мнениями и искусно обходят все ловушки гестапо.
Может быть, это и годится для некоего фильма под условным названием „Подвиг разведчиков“, но не имеет отношения к событиям, которые в действительности происходили в Западной Европе в 19391945 годах. В жизни все было значительно сложнее и страшнее.
Тринадцатого декабря 1941 года в Брюсселе на конспиративной вилле Треппер, который приехал из Парижа, собрал своих друзей по бывшей резидентуре без моего согласия. На этой же вилле работал радиопередатчик, который выходил в эфир более пяти часов в день, поэтому вилла была запеленгована немецкой контрразведкой. Самому Трепперу удалось избежать ареста. Конечно, можно было беречь себя, ограничивая время работы в эфире, но шел декабрь 1941 года, речь шла о существовании СССР, враг готовился захватить Москву и затем двинуться в южные районы страны. Ситуация была критическая, и все работали, не жалея себя.
Кроме того, как уже стало ясно после войны, гестапо предприняло беспрецедентные меры по поиску советских разведчиков, была задействована вся мощь спецслужб Германии для захвата передатчиков и радистов.
В январе 1942 года с согласия Москвы я переехал во Францию и легализовался в Марселе, где находился филиал брюссельской фирмы „Симекс“. Гестапо понадобилось время, чтобы сломить волю одного из наших захваченных радистов. 9 ноября 1942 года я был арестован вместе с Маргарет у себя на квартире в Марселе. В декабре 1942 года в Париже был арестован Треппер.
В ноябре 1942 года я был доставлен в бельгийский форт Бреендок, который в то время был тюрьмой для особо опасных военных преступников, затем меня допрашивали в Берлинской тюрьме, с декабря 1943 года я находился в парижской тюрьме Френ. В апреле 1943 года Треппер сообщил в Москву о моем аресте и о том, что гестапо ведет с Центром радиоигру.
В фильме зачем-то все поставлено с ног на голову: какие-то драки наших разведчиков с немцами, арест Кента на железнодорожной станции, когда он пытается спасти Маргарет, которую сняли с поезда. Нужно ли даже в благих целях приукрашивать жизнь и вводить людей в заблуждение?
Особенно мне не понравилась ложь о Маргарет и нашем сыне Мишеле, прозвучавшая в фильме. Согласно сюжету фильма, снятому, надо полагать, в 2003 или в 2004 году, моя жена Маргарет погибла в концлагере, а мой сын так и не родился. А как было в жизни?
В мае 1945 года по согласованию с Центром я прибыл из Германии в Париж, занятый американскими войсками, вступил в контакт с советским представителем, а в июне 1945-го вместе с завербованными мною сотрудниками гестапо (бывшим шефом зондеркоманды гестапо „Красная капелла – Париж“ криминальным советником Паннвицем, радистом Стлука, секретарем Кемпа) прибыл в Москву. Мне удалось во время проведения радиоигры не только завербовать Паннвица, но и сохранить и доставить в Москву документы гестапо по делу „Красной капеллы“. Следы Маргарет и Мишеля я потерял в 1945 году.
В 1945–1947 годах я находился в тюрьме НКВД по обвинению в измене Родине, следствие возглавлял генерал Абакумов, заместитель Берии. О судьбе Маргарет и Мишеля мне ничего не было известно. В ответ на мои вопросы следователи НКВД мне сообщили, что они погибли в немецком концлагере во время бомбежки.
В январе 1947 года особым совещанием при МГБ СССР я был приговорен к 20 годам заключения по статье 58-1„а“ Уголовного кодекса. С января 1948-го по октябрь 1955 года я находился в лагерях Воркуты. Кстати, осуждены были и другие наши разведчики, оставшиеся в живых, в том числе Леопольд Треппер и Шандор Радо.
Двадцать второго июля 1991 года я был полностью реабилитирован. Заключение о реабилитации было подписано заместителем Генерального прокурора СССР – Главным военным прокурором генерал-лейтенантом юстиции А. Ф. Катусевым.
Справедливость восторжествовала, я
