Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Здесь же, на рынке, стоят и лавки купцов, решивших обосноваться в Пятигорске. Торговые заведения занимают и первые этажи некоторых домов на главной улице. В усадьбе генеральши Мерлини, например, находится итальянская лавка с галантерейными товарами. А рядом греческая лавка торгует лучшими винами. Каких там только нет! Старая мадера, французские и немецкие вина, Санторинское и почти все Архипелагские. И конечно, российские – все по ценам не слишком высоким. В лавке под домом Арешева блистает роскошь Востока: турецкие платки, персидские ковры, кашемировые ткани и шелковые материи, употребляемые азиатскими народами. Где-то тут находится и «Депо галантерейных товаров», о котором мы подробнее узнаем, знакомясь с его владельцем, купцом Никитой Челаховым.

Длинный ряд балаганов мы видим у подошвы Внутреннего хребта (там, где ныне проходит улица Красноармейская). В них продаются: чай, сахар, кофе, шоколад и прочие бакалейные товары. Кроме сего, в некоторых местах разбиты временные палатки и навесы, где можно найти разные лакомства, а также нитки, белье, иглы, булавки, ленты, тесемки и множество других нужных вещей. Регулярно появляются в Пятигорске и странствующие торговцы, которые в продолжение всего курса чуть ли не ежедневно посещают квартиры больных. В их огромных бричках, наполненных товаром, желающие находят ткани, чулки, перчатки, золотые и серебряные вещи и всякие мелочи. Бойкая торговля идет и прямо на бульваре. Здесь и продавцы чубуков из Тифлиса, и торговцы клюками и костылями, и горцы из окрестных аулов с уздечками, папахами, плетями, бурками.

А если нам потребуется какое-либо лекарство? Увы, шагать за ним придется далековато, ибо казенную аптеку, занимавшую вначале одну из комнат Общественного дома в районе нынешнего парка «Цветник», перевели в домик, подаренный курорту астраханским негоциантом Варвацием, – он располагается близ ванн, носящих его имя, у восточной оконечности Горы Горячей. Впрочем, некий предприимчивый поляк в начале 40-х годов открыл еще одну, частную аптеку, видимо, в самом городе. Правда, пока не выяснено, где именно она находилась.

Ну а чтобы приобрести букет в подарок даме, тоже придется проделать изрядный путь. Ведь обыватели около своих домов, как правило, цветов на продажу не разводят – маловато места в усадьбах, застроенных флигелями, конюшнями и прочими полезными строениями. Сажают больше фруктовые деревья да заводят небольшие цветники для собственного удовольствия – вспомним лермонтовские слова о «запахе цветов, растущих в скромном палисаднике». В «промышленном масштабе» цветы разводят только в Казенном саду (ныне Парк культуры и отдыха имени С. М. Кирова), а он – далеко за городом. Зато, добравшись туда, найдем богатейший выбор растений для букета. Кроме известных нам роз, лилий, гвоздик, георгинов, пионов, крокусов на клумбах Казенного сада встречаем всякие диковинки вроде кользедоника, аврикулей галанских, ранунколы махровой и так далее. Правда, не исключено, что так именовались тогда знакомые нам и сегодня растения.

И все же ходить самим так далеко, конечно, не с руки – господа обычно посылают слуг. А может быть, есть и в самом городе магазинчик, торгующий цветами? Во всяком случае, нам известно со слов Эмилии Шан-Гирей, что однажды, проиграв накануне вечером пари, Лермонтов наутро в знак проигрыша прислал ей «огромный, прелестный букет». Значит, сделать это было не так уж сложно.

Теперь предположим, что мы решили сшить себе новое платье, обувь или сделать прическу. Как быть? Первоначально парикмахерские, портновские и тому подобные бытовые услуги оказывали приезжим лишь привезенные ими с собой мастера, а местные жители довольствовались тем, что могли сработать солдаты Константиногорской крепости или немногочисленные умельцы из немецкой колонии. Со временем появились и свои, городские мастера и мастерицы. В 30-е годы, когда Пятигорск сделался уездным городом, в него устремились на заработки модистки и портные, сапожники и шляпницы. Конечно, уровень их мастерства зачастую был не слишком высок – вспомним, как впервые надевший офицерскую форму Грушницкий ругает портного, сшившего ему слишком тесный мундир…

Еще забота – сообщить оставшимся дома родным и знакомым о благополучном прибытии на курорт и своем житье-бытье здесь. Есть ли у нас возможность послать письмо? Конечно! Сделать это можно двумя способами. Если не спешим, то доверяем свое послание обычной, так называемой «тяжелой» почте. А если хотим, чтобы письмо доставили поскорее, воспользуемся экстра-почтой. Она была учреждена для доставки из Тифлиса в Санкт-Петербург и обратно важных государственных бумаг, а заодно и частных писем. Высокая скорость езды позволяла преодолеть две с половиной тысячи верст, разделявшие конечные пункты, всего за 14 суток. Нам этот срок кажется невероятно долгим, но для тогдашних россиян он был фантастически коротким, ибо «тяжелой» почте на это требовался чуть ли не месяц.

С 1836 года к такой скоростной доставке корреспонденции были «подвязаны» и Кавказские Минеральные Воды, что не могло не вызвать одобрения лечащихся. Известный литератор Н. В. Станкевич писал тем летом из Пятигорска своим родственникам в Москву: «Ванюшкино письмо, посланное 16, прибыло сюда 24. Это необыкновенно скоро». Следующим летом экстра-почтой охотно пользовался М. Ю. Лермонтов: «Милая бабушка, – читаем в его послании к Е. А. Арсеньевой, – пишу вам по тяжелой почте, потому что третьего дня по экстра-почте не успел, ибо ездил на железные воды и, виноват, совсем забыл, что там письма не принимают». «Третьего дня», то есть 15 июля, была суббота, единственный день, когда можно было сдать письмо для отправки экстра-почтой, причем только в Пятигорске. Собранная здесь корреспонденция отвозилась в Георгиевск конным казаком, который, возвращаясь, привозил письма, адресованные на Воды.

Среди почтовых отправлений со временем появились и посылки. Московский мещанин Александр Тимофеев в 1839 году открыл в Пятигорске «контору исполнения разных комиссий… дабы всем в Пятигорске и окрестностях пребывающим лицам, затрудняющимся в выписке из столиц для них необходимого, доставлять все по их желанию».

Присматриваясь к различным сторонам жизни в тогдашнем Пятигорске, не можем не заметить его неважного санитарного состоянии. Одна из причин тому – дефицит пресной воды. Представьте: сколько в округе минеральных источников, а пресного – ни одного! То есть были, конечно, и ключи, и родники, но не слишком обильные, да и далековато расположенные. Самые мощные находились у подножия Бештау, откуда в 50-х годах XIX века и начали тянуть к Пятигорску первый водопровод. А до этого приходилось довольствоваться водой из Подкумка – мутную, илистую, ее старались использовать, как мы говорим теперь, «для технических нужд». Ту же, что почище, доставляли из дальних ключей и возили по дворам в больших бочках специальные водовозы. Такую бочку желающие могут сегодня увидеть на территории Лермонтовского музея – специально поставлена для создания обстановки.