Чернов - Лев Иванович Гумилевский
Не один Чернов после лекции Менделеева почувствовал в постановлении конгресса близость или даже начало решительного переворота в теоретических воззрениях химиков и физиков на вещество. С таким же ощущением вышел вместе с Черновым из ворот университетского двора старый его товарищ по институту Петр Григорьевич Киреев, теперь оказавшийся и сокурсником по университету.
Был яркий весенний день, Нева только что освободилась ото льда, и старые приятели долго стояли у гранитного парапета набережной, обсуждая доклад Менделеева.
Чернов, явившись утром на службу в свой институт, прошел к Андрееву и, взволнованно сообщив о лекции Менделеева, предложил:
— Не пригласить ли Менделеева к нам в институт вести химию?
— Отчего же нет! Многообещающий ученый! — поддержал Чернова инспектор. И в тот же день переговорил о Менделееве с Чайковским.
В дневнике Менделеева под 1861 годом читаем:
«17 апреля. Получил приглашение в Технологический институт».
Через неделю находим такую запись:
«24 апреля. Был у меня утром Писарев, говорит, надо съездить к директору Технологического института Чайковскому…»
С осени начались знаменитые студенческие «беспорядки», и университет был закрыт.
Вольнослушателям Чернову и Кирееву пришлось в дальнейшем пополнять свои теоретические познания испытанным путем самообразования.
4. ВОЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Этот 1861 год с первых дней своих проходил тревожно, в ожидании каких-то больших, необыкновенных событий.
Фекла Осиповна, продолжавшая работать в перчаточной мастерской, возвращаясь с работы, непременно приносила какую-нибудь новость.
— Опять отложили крестьянское дело! — говорила она, и все еще красивое и свежее лицо ее становилось строгим. А через день радостно сообщала совершенную противоположность:
— Царь подпишет манифест в годовщину восшествия на престол!
Удержав после смерти мужа за собой квартиру, устроив детей, Фекла Осиповна мечтала только о том, чтобы дожить до манифеста.
Но наступило 19 февраля, день восшествия на престол, а манифеста об освобождении крестьян от крепостного права не печатали, в церквах не читали.
Между тем манифест был подписан. Опасаясь народных волнений, объявление манифеста отложили до 5 марта. Отсрочка понадобилась правительству для того, чтобы привести воинские части в боевую готовность. Солдатам были розданы боевые патроны. Были заряжены пушки, увеличены ночные патрули и усилены караулы Зимнего дворца.
Опасения царя за Петербург не оправдались, но Россия, обманутая в своих надеждах на «полную волю», возмутилась.
В апреле было опубликовано «Положение», обязывающее «освобожденных» крестьян в течение двух лет отбывать барщину. Начались волнения. Крупнейшим из них было знаменитое бездненское восстание.
Крестьянин села Бездна Антон Петров, человек «набожный, тихий, молодой, но очень уважаемый всеми», объявил односельчанам, что в «Положении» он вычитал «полную волю». Слух об этом распространился по окрестным деревням с необыкновенной быстротой. Крестьяне стали отказываться от выполнения господских нарядов. Жалобы помещиков и управляющих на «взбунтовавшихся» крестьян подняли на ноги начальство. Уговоры и разъяснения исправника и становых приставов не имели никакого успеха.
В Бездну были направлены войска под командой присланного из Петербурга графа Апраксина. Крестьяне выслали навстречу войскам стариков с хлебом-солью, но выдать Антона Петрова отказались. Солдаты расстреляли безоружную мирную толпу. Антон, неся перед собой «Положение», сам вышел к солдатам. Он был арестован, судим военно-полевым судом, приговорен к смертной казни, которая и была совершена в Бездне в присутствии согнанных отовсюду крестьян. В Бездне было убито и умерло от ран около ста человек и примерно столько же ранено.
Жесточайшая и бессмысленная расправа терроризировала крестьянство, волнения прекратились, но события в Бездне имели ряд далеко идущих политических следствий. Ближайшим следствием этих событий явилась «Куртинская панихида», отслуженная в Казани студентами по «невинно убиенным». С этого момента «академические» волнения студенчества превратились в политические.
«С казни Антона Петрова, — говорит Герцен в «Письмах к противнику», — началась та кровавая полоса нового царствования, которая с тех пор, не перемежаясь, продолжается и растет, но не одна она. С этой же казни начался мужественный, неслыханный в России протест, не втихомолку, не на ухо, а всенародно, в церкви — на амвоне. Казанские студенты отслужили панихиду по убиенным, казанский профессор произнес надгробное слово. Слабодушным этого поступка назвать нельзя».
Первые сообщения о бездненском восстании Россия узнала из герценовского «Колокола», распространявшегося по всем уголкам необъятной страны.
Тогдашний попечитель Киевского учебного округа, один из величайших врачей, знаменитый хирург Николай Иванович Пирогов в официальной записке писал:
«Едва повеяло новою жизнью, едва общество почувствовало новые стремления, тотчас появились рефлективные движения в университетах. В одних проявляется только грубая сторона общества, в виде насилия; в других выражается более сознательно известная мысль, относящаяся до интересов студенческого быта; в третьих, наконец, эта мысль имеет уже более обширное, более общественное значение. Все три однако же обнаружились под влиянием настроения, перешедшего из общества в университеты. Везде действие проявлялось корпоративно. Везде обнаруживалось понятие о достоинстве, значении и силе корпорации».
Демонстрация казанских студентов явилась как бы началом общестуденческих волнений 1861 года. Непосредственным поводом к волнениям студентов в Петербурге послужили реакционные меры царского правительства в отношении студентов.
Еще Николай I, опасаясь проникновения в университеты разночинцев, установил предельную норму приема студентов из бедных слоев. Но в университеты все же попадали «неблагонадежные». Более того, в университетах под влиянием демократически настроенных студентов и преподавателей многие молодые люди становились «неблагонадежными». Чтобы решительно закрыть доступ в университеты разночинцам, правительство ввело в 1861 году всеобщую плату за слушание лекций. Это сразу закрывало двери учебного заведения для юношей из беднейших слоев общества. Министерство просвещения выработало дисциплинарные правила, которые, по мнению студентов, ставили их в унизительное положение. Запрещались всякого рода сходки студентов, выборные органы, избрание уполномоченных и старост. Новые правила были напечатаны в матрикулах — студенческих билетах, куда записывались сданные экзамены. Получив матрикул, студент обязан был выполнять все прописанные там правила.
И хотя к началу учебного года матрикулы еще не успели напечатать, Петербургский университет жил уже по новым правилам.
Чернов знал об изменениях, происшедших в правилах университета. Будучи вольнослушателем, посещая не все лекции, он не имел близких знакомых среди студентов, но понимал стремление молодежи отстоять свою свободу и
