Адам Бревер - Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро
«Examiner» не забывает упомянуть, что Мэрилин воспитывалась в сиротском приюте.
– Волнуетесь, Мэрилин?
– О, еще как!
– Сколько детей вы хотели бы иметь, Джо?
– Как минимум один у нас будет точно. Это я вам гарантирую.
В день свадьбы «San Francisco Chronicle» выходит со статьей под названием «Рекомендации домохозяйкам». В ней дается множество советов, в том числе и такие:
* После использования всегда промывайте мутовку под холодной водой.
* Если понадобится удалить пятно от рыбьего жира, попробуйте следующее: нанесите на губку глицерин, ототрите пятно, после чего постирайте вещь, как обычно.
* В каждой кухне до́лжно иметь дюжину полотенец для тарелок и стаканов, полдюжины полотенец для посуды и, по меньшей мере, четыре кастрюли с ручками. Две кастрюли должны быть большими и тяжелыми, другие две – поменьше и полегче.
* Перед тем как убрать пылесос, сверните шнур достаточно свободно. От натяжения тонкие проводки в шнуре могут порваться.
Глаза сильно подведены, и определить, что невесте всего двадцать семь лет, невозможно. Сидя в до отказа забитом журналистами зале, рядом с будущим супругом, который старше ее почти на двенадцать лет, она выглядит девочкой, впервые дорвавшейся до маминого туалетного столика – размазанная, почти как на лице клоуна, ярко-красная помада и синие тени. В этот свадебный день в городской ратуше она – одна из миллиона девушек, внезапно обнаружившая себя там, где исполняются желания, и задающаяся вопросом: возможно ли пожелать все сразу?..
– Мэрилин. Мисс Монро! Вы планируете оставить кино ради роли домохозяйки? Можете прокомментировать?
– Меня и так уже отстранили, так что – какая теперь разница…
– Сейчас не время говорить об отстранении. Вскоре мы будем за тысячи миль отсюда.
– Это правда, Джо? Расскажите нам, вашим фанатам, куда вы собрались? Где проведете медовый месяц?
– На севере. Юге. Западе. И востоке.
Вскоре после половины второго пополудни посторонних просят покинуть офис судьи Пири. Жених и невеста входят, ждут. Репортеры перемещаются в соседние кабинеты, галдящая толпа разливается по коридору.
Одному из журналистов, залезшему на стол, удается заглянуть за фрамугу. В кабинете устанавливается волнующая тишина, все ожидают его отчета.
– Их еще не расписали, – объявляет он толпе. – Пьют мартини.
Раздаются одобрительные возгласы, что в порядке вещей.
Заместитель начальника канцелярии Дэвид Данн все еще бегает по кабинетам с брачным свидетельством в руке в поисках печатной машинки…
В тот же день, почти в то же время, когда проходит эта церемония, внук Альберта Эйнштейна признан виновным в мелкой краже в Питсбурге, штат Калифорния. Согласно «San Francisco Examiner», двадцатитрехлетний мужчина вместе с сообщником был арестован по подозрению «в воровстве денег из автомата по продаже безалкогольных напитков». Сумма украденного составила 1,10 доллара. Они были освобождены под залог до вынесения решения окружным судьей. В газете не сообщается, каков окончательный приговор. Репортеров, которые могли бы донести до публики реакцию обвиняемого или его родственников, на месте не оказалось. Как удостоиться внимания – вопрос перспективы.
Заместитель начальника канцелярии Дэвид Данн вбегает в кабинет судьи, «пробивая себе путь через толпу». Через минуту-другую он вылетает обратно. Брачное свидетельство по-прежнему у него в руке. Поднимается «оглушительный вой», толпа кричит:
– Машинку! Машинку! Машинку!..
Наконец Данн обнаруживает свободную печатную машинку, внимательно и поспешно вглядываясь в каждую букву – не от восхищения, скорее, от смиренного страха – печатает свидетельство и дубликат.
Церемония начинается в 13.45.
В 13.48 все заканчивается.
Рекламное объявление в ежедневной газете, в которой даются новые рецепты от Данкана Хайнса, гласит, что сам Хайнс «закончил начатое: достиг необходимого качества, не утруждая себя приготовлением пирога в домашних условиях».
После церемонии молодые позируют фотографам и отвечают на вопросы журналистов. Они игриво целуются, смущаясь, когда один из репортеров просит изобразить еще один поцелуй для своей газеты.
– Эй, может, не надо, – говорит Джо. Он смотрит под ноги, потом на жену, пожимает плечами и добавляет:
– Ну, ладно.
В фотографиях присутствует определенная интимность, на них запечатлен неретушированный момент из жизни двух публичных людей. Такое выставление напоказ частного, личного выбивает из колеи. Это видно по тому, как неуверенно она улыбается. Как будто надеется на счастье, но не вполне в него верит. И Джо выглядит на удивление неуклюжим, он скорее горд, чем рад, и целует ее так, как целовали бы дочь невозмутимые, практичные родители. Но на одной из фотографий он обнимает Мэрилин обеими руками, тогда как ее левая рука лежит на лацкане его пиджака, и она как будто готова отдернуть ее в любой момент. Ни он, ни она не похожи на людей, держащихся друг за друга; она слегка отклонилась назад и тянется к нему лицом, он же подался вперед, чуть наклонив голову. Здесь не любовь, но вера в нее, стремление к ней. Фотографы «отстрелялись», и Джо отстраняется.
– Идем, – говорит он. – Идем.
– Я познакомилась с ним на «свидании вслепую» в Лос-Анджелесе, но говорить об этом мы начали лишь пару дней назад.
Как сообщает «Examiner», пока она беседует с досужими репортерами, «Ди Маджио нервно пыхтит сигаретой».
То, что произошло в отделе кредитования и финансирования на третьем этаже, было, скорее, случайностью, нежели просчетом. Они пытались покинуть здание, быстро спустившись по лестнице к стоящему у выхода синему «Кадиллаку», который умчит их по Макалистер-стрит в направлении Марины. Но в коридоре за ними увязались поклонники и пресса, и это навязчивое преследование, похоже, застало молодоженов врасплох. Им пришлось прибавить шагу, приняв навязанную игру в догонялки. Сверху это походило, наверно, на движущийся по коридорам косяк рыбы с молодоженами во главе – косяк кружит, обходит углы, устремляется вверх по лестнице, на третий этаж. Ее каблучки стучали по мраморному полу, они открывали и закрывали двери, руководствуясь не столько знанием или даже чутьем, сколько адреналином. Почти загнанные в угол, они останавливались, поворачивали назад, надеясь найти лифт, который доставил бы их прямо вниз.
Оказавшись, в конце концов, в отделе кредитования и финансирования, не зная, как быть (Мэрилин убежала без пальто, забыв его в кабинете судьи), они смотрели в четырехугольное, разделенное проволокой на ромбы окошечко в двери. В стекле отражались их собственные, напоминающие восковые копии отражения, наложенные на разбухающую по ту сторону толпу. Комната казалась глухой, как пузырь тишины, вот только они понимали, что этот пузырь – не навсегда, что может лопнуть, потому что все пузыри когда-нибудь лопаются.
Отступив назад, они уперлись в стойку, по краям которой высились аккуратные стопки бланков, а посередине лежала настольная папка с зажимом для бумаг. На одном из составленных парами пустых столов тренькнул, но умолк после первого же звонка телефон.
Она прижалась спиной к стойке. На пол упала черная пластиковая дощечка с фамилией.
Они ждали, словно заложники, прижавшись ладонями к гладкой деревянной обшивке. Никаких слов – лишь размеренное, через нос, дыхание. Они переглянулись, словно по сигналу кивнули и на счет «три» ринулись к двери! Резко ее распахнули и, выставив руки и закрыв глаза, врезались в толпу, как пара воинов, вступивших в последнюю схватку с превосходящими силами противника, идущих напролом и даже не пытающихся уклоняться от града пуль, верящих в то, что где-то там всегда есть выход…
Еще один совет из «Рекомендаций домохозяйкам», опубликованных в «San Francisco Chronicle»:
* натрите пробку вазелином, и она не провалится в бутылку с жидкой замазкой, лаком или клеем; нанесите немного клея на узел веревки, и она не развяжется там, где была завязана недостаточно надежно.
Сентябрь 1954-го: Лос-Анджелес
Мэрилин Монро всегда хотела, чтобы ее желали, но никогда – чтобы ею обладали. А теперь Джо, представляющий собой всех желающих тебя мужчин в мире, внезапно оказывается в твоем доме, прикасается к тебе, дышит тебе в шею. Говоря по справедливости, вначале ты находила этот сказочный брак опьяняющим, не до конца веря, что эта жизнь – твоя, маленькой сироты при сумасшедшей матери, которой теперь все завидуют только из-за того, что она вышла замуж за суперзвезду бейсбола. Но вскоре он захочет все изменить. Убрать тебя из-под света прожекторов. Начнет укорять за то, что ты всегда поступаешь, как Мэрилин Монро. Границы стерлись. Он говорит, что тебе следует оставаться дома и быть женой, и ты видишь, что он на самом деле ценит эту роль, видишь по тому, как он относится к сестрам и матери – главным образцам для подражания. Но постепенно сказочная история начинает терять смысл, потому что он уже не желает, чтобы ты оставалась в ней главным действующим лицом, и ты видишь, как закипает в нем злоба, когда он посещает съемочную площадку «Зуда седьмого дня» на Лексингтон-авеню и на Пятьдесят второй улице в Нью-Йорке и наблюдает за тем, как ты то и дело демонстрируешь ножки, а в перерывах между дублями флиртуешь с собравшейся толпой и репортерами. Он уходит со съемок прямиком в «St Regis Hotel», и хотя по возвращении не говорит тебе ни слова, ты видишь, как накапливается в нем ярость, как она переполняет его. И в конце концов он взрывается, говорит, что не понимает, зачем ты это делаешь, почему не хочешь оставить эту унизительную карьеру и не осознаешь, какой шанс он дает тебе, предлагая спокойную жизнь домохозяйки.
