Алексей Орлов - Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны

Наш десант был полной неожиданностью для противника, никакого сопротивления, но кое-кто начал уходить. Примерно в 1,5 км прямо передо мной, через ущелье, обнаружил быстро уходящую группу, трое на лошадях, двое на ишаках. Сам лег за ПК и с третьей очереди завалил одного, вместе с конем рухнул в ущелье, первый лично убитый дух. Остальные скрылись за обратными скатами. Вертолеты кружат над кишлаком, и вдруг пара «восьмерок» заходит на боевой курс и открывает огонь, хорошо из пулеметов, по группе моего взвода. Они попадали, рядом, буквально в сантиметрах, град пуль. Подумал – ну, все. Нет, вскочили и укрылись в близлежащем домике. Вертушки на второй круг заходят, а связи с ними нет, у меня радиостанция Р-148, диапазоны не совпадают, «Ромашка», для связи с «Ми-8» только у командира батальона. Вертолеты бьют НУРСами, море разрывов. Передаю комбату, что вертолетчики работают по своим, больше не заходят. Но у меня один солдат, рядовой Алиев, тяжело ранен. Вынесли его на высоту, загрузили в присевший вертолет, отматерили летунов, отправили. Закончили прочесывание кишлака, найден склад оружия и боеприпасов. Подошла броня из Кишима. При отходе майор Рябшев кричит: «Уничтожай матбазу!» Сам открыл огонь из СВД, он всегда с ней ходил, зажигательными по копнам соломы, которые размещались на крышах домов. Бойцам в радость, полетели трассеры из всех видов оружия, кишлак запылал. Я лично так и не понял – для чего? Прибыли в Кишим, подсчитали трофеи: два ДШК, РПД, полтора десятка БУРов, три СКС и даже несколько мелкашек ТОЗ-8, шесть противотанковых итальянских мин, боеприпасы. Сфотографировались на память.

22 декабря 1982. После Самарканди. Солдат 6-й мср, Чурин Костя, НШ 3-го мсб Мельник Виктор, Орлов Алексей, Ермаков Вадим (погиб 25.01.83)

Прилетели вертолеты, загрузились, прихватили с собой несколько баранов для пополнения стада. Взлетели и только тогда поняли, что экипаж пьян в хлам, правый летчик спит в своем кресле, техник в хвосте, командир кое-как управляет, а летим над Кокчей на предельно малой высоте, метров пятнадцать-двадцать, слева, справа и очень часто впереди скалы, река очень извилистая. Командир борта заплетающимся голосом предложил комбату: «Командир, бери управление на себя», – скорее всего, куражился. Тот весь полет уговаривал долететь. Сердце в пятках, конечно, но долетели и даже благополучно сели. Воистину – мастерство не пропьешь. Мы тут же затребовали спирта, за моральный ущерб, реанимировались, пришли в чувство.

Навестил в санчасти раненого Алиева. Ему сделали операцию, удалена почка. Отвоевался, после выздоровления будет комиссован. У нашего хирурга, Кобиашвили Малхаза, золотые руки, с того света скольким ребятам помог вернуться.

Вышли для встречи колонны, с нами разведчики и впервые за мою бытность четвертая рота. Вообще-то она охраняет полк. Дошли до Артынджалау. Ночью пошел снег, нам хорошо, машины новые, тенты, естественно, тоже не промокают. А в четвертой роте их вообще нет или одни лохмотья остались. Всю ночь бедолаги просидели, кто в десант не поместился, под носами БМП, обогреваясь, «поларисами», прострелянными гильзами от танковых снарядов, с чадящей соляркой. Утром рота уморила нас. И смех, и грех, все чумазые, черные как негры, долго отмывались, приводя себя в порядок.

Дошли до Третьего моста. Там нас поджидал первый батальон, его перебросили вертолетами для усиления, предстоит ряд операций.

Утром выдвинулись в направлении Кишима, с ходу блокировали Баладжари, прочесали, но духи ушли. Совместно с нами действовали пахлаванцы. Они знают тех, кто в банде Вадуда, главаря крупной местной банды в лицо, пленных не берут, мы в разборки не вмешиваемся.

Пришли в Кишим, готовимся к тактическому воздушному десанту. Рохлин собрал офицеров на совещание. Задача блокировать и «прочесать» кишлак Вахши, где, по разведывательным данным, находится Вадуд со своей бандой. Первой высаживается передовая группа во главе с начальником штаба полка, которая должна обеспечить высадку основных сил десанта. В состав группы назначались минометный расчет «Поднос», расчет АГС и пулеметный расчет ДШК, недавно взятого трофея китайского производства. Когда командир полка сказал, что наводчиком пулемета должен быть офицер из танкового батальона, все переглянулись в недоумении. Но после слов Рохлина: «Что, струсили танкисты?» – вызвался замполит батальона капитан Иванов. Сан Саныч, так звали его все наши офицеры. Каждый раз, прилетая в полк из Артынджалау, он заходил к нам в батальон. Все офицеры были с ним в дружеских отношениях.

Только рассвело, пошла передовая группа, пошла броня с 3-м мсб и «зелеными», чтобы перекрыть ущелье Дарайи-Вахши с севера и прочесать навстречу нам, взлетели и мы. Вертолеты встали в круг над кишлаком, образовав своеобразный хоровод, бросили по одной бомбе, на втором круге по второй, отработали НУРСами и пошли на посадку. Высадились, сопротивления нет, подавлено. Вошли в кишлак, он здорово пострадал, множество огромных воронок от пятисоткилограммовых бомб. Проверили один дом, второй, третий – нет никого, кроме женщин и детей. В кишлаке только время потеряли, спустились для прочесывания ущелья. При спуске увидел прячущегося в норе человека, дал очередь сантиметрах в двадцати от головы, знаками подозвал к себе. Подбежал, трясется от страха, штаны мокрые, обоссался. Послал проверить пещеру, оружия не нашли, духа забрали с собой. Вышли к мельнице, обнаружили четырех человек, прятались, оружия при них не было. Стали все тщательно проверять, нашли зарытые в снегу автоматы. Сначала ничего говорить не хотели, но после допроса с пристрастием все, что знали, рассказали. Один из них, молодой совсем, на вид лет восемнадцать, оказался командиром душманской сотни у Вадуда. В это время в эфире прошла информация, что Сан Саныч ранен, а через некоторое время, что умер при эвакуации.

Доложил Рохлину о взятии пленных, в ответ – оружие сюда, с пленными что хотите, то и делайте. Отдал их пахлаванцам, те тут же возле мельницы их расстреляли. Впервые увидел, как умирают расстреливаемые. Как в кино. Не падают, как подрубленные, а шатаются влево-вправо, вперед-назад, словно мертвецки пьяные, агония длится достаточно долго. Как же человеку хочется жить. Обнимали и целовали ботинки тем, кто в них стрелял, умоляли пощадить. А что они с пленными делают?

Продвигаемся по ущелью. Заметили людей в узкой расщелине, сунулись «зеленые», но были встречены огнем, у них несколько раненых. Тогда вскарабкались слева и справа на скалы и забросали гранатами, деваться духам было некуда, убито двадцать пять человек. Движемся дальше, по данным пленного, Вадуд с небольшой группой укрылся в пещере, пробовали преследовать, но были встречены пулеметным огнем. Решили взорвать пещеру, что саперы и проделали. Но нашелся местный житель, который рассказал, что есть второй выход из пещеры, и показал его. К сожалению, было потеряно время – Вадуд ушел. Операция прошла, можно сказать, блестяще. Нами уничтожено около ста двадцати душманов, захвачено много оружия. Но все омрачает и перечеркивает гибель Сан Саныча. В Кишим вернулись на броне.

Обсудили вчерашние действия, узнали подробности гибели капитана Иванова. При высадке духи пытались организовать сопротивление. Сан Саныч огнем ДШК здорово им мешал, естественно, он цель номер один, начали сосредотачивать по нему огонь, пристреливаться. Он стрелял стоя, пулемет на треногу был установлен для стрельбы по воздушным целям. Ему говорили, кричали – ложись! – а он в ответ: «Чему быть, того не миновать», и продолжал вести огонь. Вот одна из пуль и нашла его.

Много непонятных действий Рохлина. Зачем начальнику штаба полка возглавлять группу из двадцати человек? Зачем нужно было брать этот дурацкий китайский ДШК, когда у нас в пятой и разведроте есть «Утесы», которые гораздо эффективнее? Зачем наводчиком пулемета должен быть офицер, капитан, когда у нас подготовленные расчеты?

Но… Приказ есть приказ, он не обсуждается, а выполняется.

30 декабря 1982 г. Орлов Алексей, Чурин Костя, Хидаятов Азик

В середине дня почти все офицеры и большая часть солдат улетели в полк. Остались механики-водители, наводчики-операторы и старшие от рот. Я остался со своей ротой. Старший в батальоне капитан Ильин.

Подготовили места для отдыха. Две БМП ставим рядом, между ними стелим тент, башни развернули под углом 90 градусов, стволы смотрят друг на друга, через них, как через стропила, натянули второй тент, получились очень уютные шалаши. Постелили матрацы – красота.

Погода совсем не новогодняя, дождь, грязь. Делимся воспоминаниями, кто и как раньше встречал Новый год. Вечером офицеры третьего батальона пригласили к себе. Был праздничный, красиво накрытый стол, ветка кедра, символические сто граммов. Бутылку водки поделили на десять человек. Пели песни под гитару, слушали Москву по приемнику. Боря Венгрус исполнил «Кишимские напевы», частушки собственного сочинения. Запомнилось – меня замучил сухостой. Ой, мама, я хочу домой. В общем, несмотря ни на что, было праздничное, приподнятое настроение. Разошлись под утро.