Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»

Британская концертная премьера «Wish You Were Here» состоялась 5 июля 1975 года на гигантском фестивале под открытым небом в Knebworth. Для Уотерса самый запоминающийся эпизод связан с Роем Харпером, который буквально зашелся от гнева, обнаружив перед самым выступлением пропажу своего сценического костюма. Рой вознамерился расколошматить один из фургонов ФЛОЙД — рвал обивку, швырял бутылки во все окна и сильно при этом поранился сам. Эта сцена стала основой еще одного кирпичика в «Стене» (где Пинк громит свой номер в гостинице).

Это событие также повлекло за собой задержку с установкой и проверкой работы первоклассной звуковой системы ПИНК ФЛОЙД. На любом другом концерте ФЛОЙД оттягивали бы начало до тех пор, пока все не пришло в норму, но здесь уже были отданы команды двум истребителям «Спитфайер» времен второй войны, которые должны были пролететь на бреющем полете над толпой точно в момент «отрыва» самих ПИНК ФЛОЙД. Этот трюк стал первым в серии сценических эффектов, завершением которых должно было быть внушительное крещендо вспышек и осветительных ракет. Когда Рик Райт взял первые ноты «Shine On You Crazy Diamond», то обнаружил, что инструмент безнадежно расстроен, так как соответствующие генераторы вышли из строя из-за перегрузки. Весь в поту, с трясущимися руками, Рик потерял всякое самообладание, и вслед за этим вся группа буквально распалась на отдельные кусочки.

После перерыва ФЛОЙД более или менее собрались с силами, чтобы отыграть «Dark Side Of The Moon». Поклонники подбадривали их, зато у критиков, которых вежливо вытурили из-за кулис, впечатлений уже было более чем достаточно, чтобы устроить самую жестокую атаку на ансамбль за всю его историю. Вплоть до 1974 года ПИНК ФЛОЙД больше не давали концертов ни в Великобритании, ни за ее пределами. По ходу турне «Wish You Were Here» не нуждалась в концертной рекламе. Выход пластинки через два месяца после фиаско в Knebworth ознаменовался тем, что в Америке она попала на первое место в чартах «Billboard» две недели спустя после ее выхода в свет, а в Великобритании, собрав предварительные заказы на 250 000 экземпляров, она также возглавила хит-парад. EMI не успевала допечатывать тиражи. Даже когда заводы перешли на сверхурочный режим работы, компании пришлось уведомить розничных торговцев, что их заказы будут удовлетворены только на пятьдесят процентов.

В то время как самый продаваемый их альбом возглавлял хитпарады во всем мире, сами ПИНК ФЛОЙД, спрятавшись в свои обезличенные коконы, предавались «упражнениям в отсутствии». В течение следующего года, за который британская музыкальная сцена Должна была измениться почти до неузнаваемости, о них стали Появляться какие-то слухи. По крайней мере, о каждом из флойдовцев в отдельности.

Глава 18. Летающие свиньи

Если 1967 год подарил Лондону Лето любви, то можно смело сказать — 1976 принес с собой Лето ненависти. С развалом британской экономики, обескровленной забастовкой профсоюзов, двузначными цифрами инфляции и безработицей — сто тысяч подростков, закончивших школу, не имели возможности устроиться на работу и жили на пособие по безработице. Даже погода, казалось, вступила в заговор против Великобритании, послав ей редкий по здешнему климату затяжной период сильной жары: за три месяца не было ни одного сильного дождя. К августу сухая, солнечная погода, которую первоначально приветствовали как противоядие от всех горестей, обрушившихся на страну, усугубила национальный кризис осыпающимися в полях зерновыми, нормированием подачи воды и введением специального поста министра по чрезвычайным ситуациям.

В том месяце на ежегодном карнавале в Ноттинг Хилле, традиция проведения которого была заложена десятилетием раньше спонсорами ПИНК ФЛОЙД из Свободной школы, произошли межрасовые столкновения. Комментаторы британских телекомпаний испытали искреннее разочарование, когда они увидели чернокожих юнцов, швыряющих кирпичи и атакующих полицию не где-нибудь в Иоганнесбурге или Детройте, а в Лондоне. Птенцы старой Британской империи вернулись домой, превратившись в растущую армию иммигрантов, разочаровавшихся в способности своей родины предоставить им такие же возможности, как и другим категориям населения. Белые рабочие не стеснялись выражать свое недовольство «пакисташками» и «черномазыми», занимающими полагающиеся им по праву происхождения рабочие места, создавая экстремистские, фашиствующие движения, вроде Национального фронта (National Front), который ПИНК ФЛОЙД в несколько гиперболизированном виде изобразят в «The Wall».

Новое молодежное движение, развернувшееся летом 1976 года (и, естественно, сопутствующая ему революция в музыке), родилось в результате хитросплетений гнева, социального напряжения и разочарования, потери каких-либо иллюзий относительно окружающей действительности и будущего. «Они носят рваную одежду и просто лохмотья, скрепленные английскими булавками, — заливалась одна из пухлых лондонских газет. — Они — грубые, невоспитанные, сквернословящие, грязные, несносные и надменные. Им нравится, что их не любят. Они называют себя Гнилым Джонни (Johnny Rotten), Стивом-Опустошением (Steve Havoc), Порочным Сидом (Sid Vicious), Крысиной Чесоткой (Rat Scabies)…». Миру явились панки.

Движение панк-рока началось (до того момента как он значительно расширил свое музыкальное влияние и привлек внимание широких масс под менее угрожающей вывеской «новой волны») как вопль отрицания не только существующих общественно-политических условий, но и как протест против самодовольства, благодушия и ностальгии, в болоте которых благополучно завяз рок середины семидесятых и его «герои-старперы». Пообещав подросткам вернуть музыку на улицы и сделать ее современной, панки освободили ее от всех красот, тонкостей и ужимок: они вернулись назад к трем первобытным рок-н-ролльным аккордам, выбиваемым из усилителей на уровне болевого порога восприятия. Любой мог бы играть панк-рок, и любой это, действительно, делал. За одну ночь рождались тысячи групп, выдавая эти три магических аккорда с учтивостью пулемета, угрожая пошатнувшемуся пьедесталу суперзвезд , стараясь перековать рок в орудие ниспровержения и анархии, сея страх и отвращение в душах добропорядочных граждан.

Из всех мегаплатиновых легенд 70-х именно ПИНК ФЛОЙД — с их умышленным отказом от спонтанности, аурой замкнутости и склонностью к напыщенности и апатичности — были для отряда панков с «ирокезом» на головах и булавками в носах особенно привлекательной мишенью. «Упорство в тихом отчаянии» — эта философия, конечно же, не соответствовала образу жизни ПАНКОВ. Психоделическое наследие и имидж ФЛОЙД стали проклятием в их устах , ведь «гребешки» предпочитали «колеса» «травке» или «кислоте» и произносили слово «хиппи» с величайшим презрением.