А. Ходоренко - 10 гениев бизнеса

В течение следующих полутора месяцев центральные банки продолжали понижение курса доллара. К концу октября доллар упал на 13 %, или до 205 иен. К сентябрю 1986 года он упал до 153 иен. Валюты стран «большой пятерки» выросли к доллару на 24–28 %.

Общая сумма ставки Сороса на иену превысила 1,5 миллиарда долларов. Он вложил почти все деньги, используя и огромные займы, в иены и марки. Как оказалось, это был мудрый шаг. Его прибыли за это время составили, по некоторым оценкам, 150 миллионов долларов.

1985 год был для Сороса очень удачным. По сравнению с 1984-м, «Квантум» продемонстрировал ошеломительные темпы роста – 122,2 %! Стоимость его активов выросла с 448,9 миллиона долларов в конце 1984 года до 1003 миллионов долларов в конце 1985-го. Достижения фонда примерно вчетверо превышали рост индекса Доу-Джонса (на 34 %, включая дивиденды). Безупречная репутация Сороса получила отличное подкрепление. Один доллар, вложенный в его фонд в 1969 году, в конце 1985-го стоил уже 164 доллара, за вычетом пошлин и издержек. Сорос с гордостью пояснял журналисту Дэну Дорфману, что тот же доллар, вложенный в акции 500 крупнейших компаний, вырос бы за этот же период лишь до 4,7 доллара.

1985 год увенчался признанием Джорджа Сороса «человеком года номер два» в списке ста наиболее преуспевших торговцев на Уолл-стрит, составленном журналом «Файнэншл уорлд». Если верить журналу, доля нашего героя в прибыли фонда составила 66 миллионов, помимо 17,5 миллиона долларов пошлин и 10-миллионного бонуса от клиентов. Всего же за этот год он заработал 93,5 миллиона долларов.

Невообразимая игра на повышение в середине 1980-х осыпала инвесторов миллиардными прибылями. Больше всех преуспел Джордж Сорос. В 1986-м активы «Квантума» выросли до полутора миллиардов, на 42,1 %, что еще более упрочило славу Сороса. За 1985–1986 годы он заработал невообразимую сумму в 2,5 миллиарда долларов для себя лично и избранной группки иностранных инвесторов.

Индекс Доу-Джонса устойчиво рос, от 776,92 пункта в августе 1982-го до заоблачных 2722,42 в августе 1987 года. Согласно соросовской теории рефлексивности, рынок должен был вырасти еще выше, ибо наивный энтузиазм и горячность инвесторов вознесут биржевые курсы до небес. Однако в глубине души Сорос знал, что рано или поздно, если его теория рефлексивности верна, за подъемом последует спад. Это всего лишь вопрос времени.

Величайшая победа Джорджа Сороса, сразу превратившая его во всемирно известного инвестора, пришла к нему в сентябре 1992 года. Именно тогда он сделал грандиозную ставку в игре против английского фунта стерлингов. При этом он вступил в схватку с двумя могущественнейшими институциями во всем Соединенном Королевстве.

Первой был сам некогда всемогущий фунт. Два века он оставался главной мировой валютой, приравниваемой к золоту, символом английской мощи, с которым мог сравниться лишь королевский флот. Но военные расходы в Первой мировой войне и крах на бирже в 1929 году подорвали могущество фунта. Британия ввела плавающий валютный курс и отказалась от золотого стандарта. Курсовая стоимость фунта постоянно колебалась.

Другим почтенным учреждением был Банк Англии. Много лет он олицетворял процветание и власть и служил истинным оплотом британских финансов. Казалось, ничто не сможет сдвинуть его с прочного места бастиона страны в бушующем рыночном море.

Джордж Сорос проверил обе эти институции на прочность, да так, что никто себе и представить не мог! Задуманное им было беспрецедентно. Он долго готовился к воплощению замысла. Прежде, чем бизнесмен смог приступить к действию, должно было произойти несколько примечательных совпадений. Европейская валютная система, основанная в 1979 году, рассматривалась как первый этап на пути к созданию общеевропейской валюты. Единая денежная единица, как полагали, стабилизировала бы европейскую экономику. Она ослабила бы позиции валютных спекулянтов, постоянно усложнявших жизнь центральным банкам, особенно когда правительства действовали так, словно не входили в валютный союз.

Миллиарды, которыми рискнул Джордж Сорос осенью 1992 года, играя против английского фунта, были всего лишь каплями в бурных волнах потоков капитала, омывавших берега мирового финансового рынка. При современной технике связи и слабом правительственном контроле на рынке каждый день покупали и продавали валют на триллион долларов – втрое больше, чем в 1986 году. Только пенсионные фонды США вложили за рубежом свыше 150 миллиардов долларов из взносов американских рабочих, что в 20 раз больше, чем в 1983 году. Всевозможные финансовые институты, от японских страховых компаний до американских взаимных инвестиционных фондов, рыскали по всему миру в поисках мест для удачных вложений своих капиталов.

«Талант Джорджа в том и заключается, – отмечает Гэри Глэдстейн, ответственный сотрудник инвестиционного фонда Сороса, – что он улавливает тенденцию намного раньше других. Джордж понял, к чему все идет, еще при крушении Берлинской стены. Поскольку он мыслил широко, то рано осознал, что объединение Германии будет стоить намного дороже, чем обещал бюргерам канцлер Коль и все остальные. Понимание им макроэкономических процессов позволило нам заблаговременно подготовиться. Джорджу даже не нужно было смотреть на мониторы – в его голове все это уже давно произошло».

Не один Джордж Сорос повел игру против фунта и центральных банков Европы. Взаимные фонды, транснациональные корпорации и традиционные валютные игроки начали избавляться от более слабых европейских валют. Торговцы валютой вскоре отметили рост объема сделок своих клиентов. Стало ясно, что на центральные банки европейских стран оказывается гигантское давление. Им придется израсходовать фантастические суммы на укрепление национальных валют. Таяли надежды на то, что Банк Англии сумеет хоть на какое-то время защитить фунт. И все же правительство стояло на своем.

Когда рынок взорвался, Джордж Сорос был уже на месте, и притом во всеоружии. Начатая им игра была исключительно сложной. Сложной потому, что развал ЕВС, отныне неизбежный, вызвал новую цепь событий. Во-первых, перестановку сил среди европейских валют. Во-вторых, резкое падение учетных ставок. В-третьих, спад торговли акциями в Европе. Поэтому Сорос решил продавать слабые европейские валюты. Он играл и на учетных ставках, и на рынках акций. Одним махом бизнесмен с сотоварищами продал фунтов стерлингов на 7 миллиардов долларов – и тут же купил немецких марок на шесть миллиардов. Менее активно он скупал французские франки. Одновременно Сорос приобрел акций английских компаний на 500 миллионов долларов, исходя из того, что после девальвации национальной валюты акции растут в цене. Он покупал немецкие и французские облигации и продавал акции. По его мнению, рост марки должен был подорвать курс акций, но повысить курс облигаций, если понизятся учетные ставки. Сорос воспользовался мощным кредитом. Только в этих сделках он рискнул одним миллиардом собственных средств.