Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

Надежда некоторых товарищей «сразу» — одним прыжком поднять массы на вооруженное восстание была неосновательной. Техническая подготовка — мы имеем в виду организационный аппарат партии, вооружение рабочих, степень сплоченности красных сотен и т. д. — оказалась совершенно минимальной.

С другой стороны, были недооценены технические и политические силы противника. Теперь уже выяснилось, что противник располагает по крайней мере полумиллионом вооруженных людей. Наряду с этим противник обнаружил гораздо большую политическую эластичность и приспособляемость, чем это можно было предположить, а германская социал-демократия оказалась еще ближе к контрреволюционному лагерю, чем это было до сентябрьских событий.

Ошибки в назначении сроков, в оценке темпа у революционеров были и еще будут. Задача заключается в том, чтобы эти ошибки исправлять как можно скорей и вносить необходимые поправки.

Ошибка в оценке темпа событий была и в данном случае.

И тем не менее основная оценка положения вещей в Германии, данная в октябре, остается правильной. Германская коммунистическая партия ни в коем случае не должна снять с порядка дня вопрос о вооруженном восстании и завоевании власти. Напротив, этот вопрос должен стоять перед нами во всей своей конкретности и неотложности. Как бы ни были велики частичные победы германской контрреволюции, они не решают дела.

Со всей настойчивостью должно продолжаться вооружение рабочих, техническая подготовка решающих битв вообще. Красные сотни могут быть созданы — не на бумаге, а в действительности — только тогда, когда им сочувствует, когда их поддерживает вся рабочая масса. Для достижения этой поддержки и этого сочувствия необходимо, чтобы они развивались в ближайшей связи с повседневными частичными боями пролетариата. Только тогда, когда рабочая масса находит в красных сотнях защиту при демонстрациях и забастовках и во всех других столкновениях с буржуазными властями, они могут рассчитывать на то, что масса будет помогать им всей душой в вооружении, в обучении, в разведке сил противника. Только тогда масса будет видеть в них свои ударные батальоны. Пример Гамбурга показал великое значение геройской борьбы коммунистических ударников, хотя и в Гамбурге поддержка со стороны массы была еще очень недостаточной.

После поражения русской революции 1905 года меньшевики объявили революцию конченой и похороненной. Большевики же говорили: объективные задачи революции не решены — придет вторая революция.

В этом коренном споре большевизм оказался правым. Вторая революция пришла и победила. В то же время в вопросе о сроке этой второй революции большевизм частные ошибки делал. Он ожидал нового восстания в 1906 и в 1907 годах. Ошибаясь в вопросе о темпе и сроке, большевизм не ошибся в основной оценке классовых сил.

Пролетарская революция в Германии неизбежна. Ближайший период, несомненно, принесет новое обострение революционного кризиса в Германии. Объективные задачи революции не разрешены. Все крупнейшие факторы, подведшие Германию вплотную к пролетарской революции, не только продолжают действовать, но и обостряются. Между русской революцией 1905 года и революцией 1917 года легло 12 лет. Со времени первой германской революции прошло уже 5 лет. Но темп развития ускорился. Совершенно несомненно, что до второй революции в Германии остаются не годы, а гораздо меньший срок. Уже вскоре после занятия Рура французскими войсками Коминтерн забил в набат и попытался приковать внимание всех секций к революционному кризису в Германии. Международные конференции в Эссене и во Франкфурте целиком были посвящены этим вопросам. В инструкциях Коминтерна этим конференциям говорилось прямо, что дело не в декларациях и воззваниях, а в том, чтобы систематически и упорно, легально и нелегально готовиться к решающим боям.

Коминтерну нечего раскаиваться в том, что в октябре 1923 года он ориентировал все свои секции на близость германской революции. При аналогичных условиях Коминтерн должен поступить таким же образом.

Не подлежит никакому сомнению, что развитие не только идет вообще по направлению к революции, но что уже в ближайшее время, вероятнее всего, еще нынешней зимой могут надвинуться крупнейшие бои германского пролетариата с германской буржуазией. Тактика Германской компартии и всего Коминтерна по-прежнему должна строиться на том, что пролетарская революция в Германии есть вопрос ближайшего времени.

Переход Германской компартии с легального положения на нелегальное совершается с громадными трудностями, но в общем партия справляется со своими задачами. Жертвы велики, трудности необъятны, но уже теперь ясно, что никакому Секту не удастся надолго парализовать Германскую коммунистическую партию.

Тактика единого фронта нашла себе особенно серьезное применение в Германии. Сильные и слабые стороны этой тактики лучше всего проверяются германским опытом последнего времени. Чтобы вести секции Коминтерна по правильному пути, мы должны с особенным вниманием изучать опыты применения тактики единого фронта в развивающихся бурных событиях.

Сильные стороны тактики единого фронта получили наиболее блестящее подтверждение именно в Германии. На III Всемирном конгрессе Коминтерна особенно подробно обсуждались задачи Коммунистической партии Германии — в связи с тем поражением, которое потерпел германский пролетариат в мартовском восстании 1921 г. Именно тогда Коминтерном был выдвинут лозунг «к массам», именно тогда Коминтерн заявил германским коммунистам, что пока что дело идет не о борьбе за власть, а только о борьбе за завоевание большинства рабочего класса. После постановлений III Всемирного конгресса Германская компартия приступила к особенно серьезному и систематическому проведению тактики единого фронта. Чем более планомерно проводилась эта тактика, тем большее замешательство начиналось в рядах с.-д., тем большее сочувствие получали мы в массах. Вся объективная обстановка в Германии благоприятствовала тактике единого фронта. И если через два с лишним года после этого постановления III Всемирного конгресса, т. е. в течение сравнительно короткого срока, Германская компартия завоевала на свою сторону столь значительные слои германского пролетариата, то это, несомненно, объясняется тем, что Германская компартия правильно проводила за эти годы тактику единого фронта.

Пусть к октябрю 1923 г. мы не имели еще обеспеченного большинства в германском пролетариате, но уже одно то, что германские коммунисты, совсем еще недавно представлявшие собою небольшую горсточку людей, осенью 1923 г. могли серьезно ставить перед собой вопрос о том, не имеем ли мы уже обеспеченного большинства среди германского пролетариата, — показывает, что тактика единого фронта в первую стадию ее применения в Германии достигла цели. События в Германии складываются теперь так, что для прочного завоевания и закрепления большинства германского рабочего класса Германской компартии придется немало еще поработать. Но, во всяком случае, можно смело утверждать, что в первый период проведения тактики единого фронта, когда дело шло только о выполнении элементарной задачи завоевания на свою сторону передовых слоев пролетариата и освобождения их из-под влияния социал-демократии, Германская компартия действовала в общем правильно.