Борис Тененбаум - Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

III

Конечно, протолкнуть через линию фронта крупный отряд кавалерии было делом нелегким, требовало содействия других частей Армии Потомака, и успех очень сильно зависел от того, насколько все это рискованное предприятие удастся удержать в строгом секрете. Генерал Килпатрик, надо сказать, в этом отношении начал неудачно – поскольку его замысел обсуждался на балу, через пару дней о нем говорили по всему Вашингтону.

Доказательством этого явился неожиданный визит, который нанес Килпатрику один совсем молодой офицер федеральной кавалерии.

Его звали Ульрих Дальгрен. В армию он попал в самом начале войны, и сразу в чине капитана. Дело тут в том, что Ульрих Дальгрен имел еще и превосходные связи: он был сыном адмирала Джона (Йоханна) Дальгрена[3], знаменитого артиллериста, изобретателя нового типа морского орудия, которое так и называли «Дальгрен». Сейчас адмирал командовал флотом, блокировавшим порт Чарльстон, был добрым другом президента Линкольна – и сыном своим гордился. Он считал, что его мальчик – настоящий солдат, с глубоким чувством долга.

Ульрих Дальгрен доказал, что отец гордился им не зря – он пошел не во флот, куда, казалось бы, ему был полный смысл поступить, а в кавалерию. И воевал так, что к тому времени, когда ему пошел 22-й год, он уже был полковником, самым молодым в армии США. Этот чин он получил за то, что в сражении под Геттисбергом сумел перехватить в тылу у конфедератов гонца, отправленного из Ричмонда президентом КША Джефферсоном Дэвисом генералу Ли. В письме говорилось, что подкреплений Ли не получит, их неоткуда взять – и эти сведения пригодились настолько, что Дальгрена-младшего тут же сделали полковником.

Помимо наград, Ульрих Дальгрен получал и раны. Через несколько дней после Геттисберга он был ранен опять. Paна оказалась настолько тяжелой, что потребовала ампутации ноги. Когда полковник Дальгрен несколько оправился от ранения, он решил, что это само по себе недостаточное основание для того, чтобы оставить путь чести и воинского долга, и решил вернуться в армию.

Кавалерист, в конце концов, и на протезе может управиться с лошадью, не так ли?

Когда до молодого Дальгрена дошли слухи о затеянном Килпатриком предприятии, он немедленно явился к генералу и предложил ему свои услуги. Тот взвесил сделанное ему предложение – и согласился.

Дальгрену было поручено командование авангардом численностью в 500 человек.

Экспедиция началась с большой удачи – демонстративное движение федеральных войск и затеянная ими перестрелка отвлекли внимание противника, и кавалерия Килпатрика сумела обойти правый фланг Армии Северной Виргинии и зайти ей в тыл. Первой целью были военные склады южан у железнодорожной станции Бивер Дам (Бобровая плотина) – их захватили и немедленно подожгли.

Дальше, однако, начались неприятности. Колонна федеральной кавалерии не могла долго оставаться «невидимой», слухи о ее движении разнеслись по округе. Началась стрельба из импровизированных засад, впереди по лесной дороге к Ричмонду стали устраивать завалы. Тем не менее, утром 1 марта 1864 года кавалеристы Килпатрика подошли на 7–8 километров к Ричмонду.

Bсе было готово к «большому броску», который с самого начала и затевался.

IV

Ну, и почти немедленно выяснилось, что сделать ничего нельзя. Вокруг Ричмонда были уже давно построены всевозможные фортификационные укрепления, и стреляли оттуда явно не клерки столичных ведомств, срочно мобилизованные в ополчение. Рейд Килпатрика шел уже третьи сутки, марш задержался из-за проливных дождей, внезапность была утеряна, к Ричмонду совершенно явно подтягивались кавалерийские части Армии Cеверной Виргинии – в общем, стало понятно, что следует уходить, и как можно быстрее.

Хуже всего было то, что отряд Дальгрена где-то потерялся.

Килпатрик отправил его отдельно, с целью внезапного нападения на лагерь военнопленных – по слухам, там южанами содержалось до 15 тысяч солдат федеральных войск. Дальгрен должен был каким-то образом их всех освободить и довести до линии фронта – а уж потом помочь в достижении основной цели рейда, атаке на Ричмонд.

План, конечно, был довольно фантастический. Каким образом пять сотен кавалеристов Дальгрена могли довести до линии фронта 15 тысяч измученных, голодных и безоружных людей без того, чтобы их всех не настигли преследователи?

Но все эти упущения в планировании так или иначе не возымели никакого значения, потому что никакого лагеря военнопленных Дальгрен не нашел. Вместо этого его люди наткнулись на виргинскую плантацию, принадлежавшую военному министру КША, Джеймсу Седдону.

Полковник Ульрих Дальгрен вошел в дом, и оказалось, что военного министра он не застал. Вместо него его принимала хозяйка дома, миссис Седдон. Когда полковник ей представился, она просто всплеснула руками. Как оказалось, его отец, Джон Дальгрен, когда-то был ее галантным кавалером, и они даже думали пожениться. Что-то им помешало, влюбленные расстались и пошли по жизни врозь, каждый своим путем – но миссис Седдон была просто счастлива видеть сына адмирала Дальгрена.

Мальчик был так похож на своего отца в молодости…

В общем, понятно, что военный рейд на неприятельскую территорию вылился в дружеский, почти семейный визит – хотя, конечно, накормить 500 людей и лошадей оказалось нелегко и при всем желании владелицы даже такого богатого имения, как плантация мистера Седдона.

Наутро стороны распрощались, отряд Дальгрена двинулся дальше, к своим, и оказалось, что по ходу марша ему необходимо как-то переправиться через довольно глубокую реку. Надо было найти брод – и местный паренек из числа невольников плантации Гучланд вызвался показать место, где конный мог бы пересечь реку, не замочив сапог. Ему посулили награду, кавалеристы двинулись в путь, и через два часа оказалось, что место брода они действительно нашли, но никакого брода там не было. Из-за дождей река разлилась так, что в нее и сунуться-то было опасно – поток мутной воды нес целые бревна, и с большой скоростью.

Ульрих Дальгрен заподозрил измену.

За ним уже гналась кавалерия конфедератов, надо было срочно что-то делать – и он принял решение разделить свой отряд на две части. Первую он отправил к Ричмонду, в надежде, что его люди сумеют соединиться с Килпатриком, вторую он возглавил сам и двинулся вверх по течению реки – он собирался увести погоню за собой.

Действовать надо было очень быстро, время не ждало. Полковник Дальгрен действовал с решительностью хорошего командира – он двинулся в путь сразу же, не медля, задержавшись только на минуту для совершенно неотложного дела.

Он велел вздернуть проводника и хотел лично проследить за тем, чтобы это было сделано, как подобает.