Виктор Устьянцев - Автономное плавание

- Оштукатурить можно и потом, - соглашался председатель поселкового Совета, тоже денно и нощно торчавший на стройке. - Главное - вовремя начать занятия.

- Нет, такую уродину я не могу сдать. Да еще в центре поселка. Представьте, приедет новый человек, увидит эту хламину, спросит, кто строил. Вы же и скажете, что строил некто Парамонов. Позор падет на мою седую голову.

- Ну, нам сейчас не до соображений личного престижа.

- А при чем тут престиж? Для детишек же строим, вот в чем дело! Помимо всего должны воспитывать эстетический вкус.

Упорство Парамонова нравилось Люсе. Обычно строители стараются спихнуть заказчику объект абы как. Обещают устранить недоделки в следующем квартале, клянутся, пишут гарантийные письма, даже устраивают роскошные обеды для членов приемной комиссии. Но, подписав приемо-сдаточный акт, тут же начисто забывают обо всех своих обещаниях и клятвах, и заказчику самому приходится годами устранять недоделки, потому что у заказчика нет ни строительных материалов, ни специалистов, ни денежных средств.

Парамонов нравился Люсе и тем, что при всей своей внешней суровости, был человеком чрезвычайно внимательным и чутким. Однажды, отозвав Люсю в сторонку, он предупредил:

- Вы, пожалуйста, постарайтесь, чтобы Глушко не поднимал тяжестей. Он перед вами петушится, а ведь у него всего полтора месяца назад была тяжелая операция...

Как-то, выезжая в штаб флота, Парамонов вернулся оттуда нагруженный коробками, свертками, пакетами и, заехав на участок инженер-лейтенанта Гуселышкона, отдал все это ему.

- Тут вот, понимаете ли, по пути кое-что прихватил. Ананасы там, апельсины, свежие помидоры и огурцы. Мне это ни к чему, а для ваших малышек как раз будет, - смущенно сказал Парамонов. - Им витамины сейчас особенно нужны.

Оказывается, у инженер-лейтенанта Гусельникова две девочки-близнецы, им всего по три годика, а они за свою короткую жизнь уже на четвертое место переехали.

Внешне Парамонов ко всем относился спокойно и ровно, никогда не повышал голоса. Лишь однажды Люся слышала, как он кричал на начальника участка:

- Идите и посчитайте! Пешком до самой гавани! И пока все не пересчитаете, не показывайтесь мне на глаза!

- Есть! - начальник участка повернулся и понуро побрел по дороге к гавани.

Парамонов, заметив Люсю, сказал:

- Вот головотяпы! - И, уже успокаиваясь, пояснил: - Я сейчас на одном километре дороги насчитал восемьдесят девять кирпичей. А стоимость каждого кирпича здесь - девяносто шесть копеек штука. Вот и посчитайте. По рублям ездим!

- Неужели девяносто шесть копеек? - удивилась Люся.

- Вот и вы не знаете. Говорят "За морем телушка - полушка, да рубль перевоз". Мы же возим кирпич действительно из-за моря. Так что приплюсуйте сюда погрузку на суда, выгрузку здесь, и получится ровно девяносто шесть копеек. А шоферы гоняют как сумасшедшие, лишь бы сделать побольше ездок, выполнить план. По деньгам же ездят! Прибавьте к этому еще процентов двенадцать боя. В целом по стройке это десятки тысяч рублей, выброшенных в грязь. - И уже совсем спокойно добавил: - Конечно, не один начальник участка в этом виноват. Кирпич-то на корабли грузят не в клетях, а навалом, россыпью. Да что там кирпич! Половину цемента мы получаем в мешках, а половину тоже россыпью. Вот видите? - Он указал на поднимавшийся в гору самосвал, который тянул за собой длинный хвост желтоватой пыли. - Это тоже деньги, только пущенные на ветер.

- Неужели нельзя навести порядок? - спросила Люся.

- Стараемся, а все не можем навести, - усмехнулся Парамонов. - Потому что больше боремся с частнособственническими инстинктами, а не можем разъяснить, что при социализме "наше" - это и есть мое. А мы привыкли считать, что не мое - значит государственное, а государство у нас, дескать, богатое. Отсюда и проистекает это головотяпство.

- Кто-то же должен отвечать за это?

- Должен! - Парамонов усмехнулся. - Вон посмотрите, сколько пустых бочек валяется. Могу даже сообщить точную цифру: сто восемьдесят одна. А по всему побережью их валяются сотни тысяч, а может быть, и миллионы штук. Тащить пароходами отсюда, скажем, в Баку или Сызрань пустые бочки действительно дороже, чем изготовить новые в том же Баку или в Сызрани. Возить в трюмах воздух - удовольствие тоже дорогое.

А японцы, например, не мудрствуя лукаво, поставили на пароходы прессы. Представьте, самые примитивные прессы. Бочку сплющат в лепешку - и в трюм. И возят не воздух, а металл! Готовенький и дешевый!

- Но почему же так получается?

- Отчасти потому, что мы заплатили поставщику и за горючее и за тару. Значит, он не заинтересован в том, чтобы ее вернуть обратно. Он за нее получил деньги, и ему наплевать на то, что эти деньги мы переложили из одного государственного кармана в другой. А у нас стоимость тары вошла в стоимость горючего. И выходит, что этих бочек как бы не существует и то, что вы видите - это лишь мираж. И никому нет дела до того, что на создание этого миража затрачен труд многих людей: геологов, рабочих горнообогатитсльной фабрики, доменщиков, штамповщиков и еще многих специалистов.

- Но у нас же есть единый хозяин!

- Кто? Государство вообще или конкретный товарищ Госплан?

- Хотя бы.

- Но там тоже много людей и каждый отвечает только за свой участок работы.

- Но если бы каждый думал не только о своем участке.

- Да, конечно, - перебил Парамонов. - Но, представьте, и этого мало! Нужна система управления, причем гибкая, -оперативная, современная. А ее у нас, извините, пока нет. Как нет, скажем, той самой НОТ, то бишь научной организации труда на нашей стройке.

- А почему?

- Потому что стройка не обеспечена ни материалами, ни транспортом, ни даже проектной документацией. Для того чтобы работать, скажем, по сетевому графику, мне надо шестьдесят девять автомашин, из них сорок три самосвала и двадцать шесть бортовых. А у меня всего тридцать четыре, из них почти треть простаивает, нет запасных частей. Вот и работаем, как у Райкина: "Раствор ёк, кирпич - бар. Сижу куру".

- Но ведь вы тут хозяин! Вы должны добиваться, чтобы вам дали все, что положено.

- Легко сказать - добиваться. Я строю вот уже тридцать лет, а еще не встречал ни одной стройки, которая была бы полностью обеспечена. А ведь строим! На энтузиазме, а строим! А сетевой график - это пока для нас несбыточная мечта.

Люся испытующе посмотрела на Парамонова:

- И у вас опустились руки?

Он усмехнулся:

- Представьте - нет! Кулаки иногда сжимаются.

- Это хорошо. Я люблю мужчин со сжатыми кулаками.

- Значит, у меня есть шансы понравиться вам.

Так шутливо закончился этот серьезный разговор, о котором Люся вспоминала потом часто.