Сергей Есин - Дневник, 2006 год

Обстановочный, ритуальный момент имеет в Китае огромное значение. В большей степени, чем в России, здесь работает правило: начальник умнее и начальник всегда прав. Для меня стало удачей проследить от начала до конца одну из китайских церемоний. По сути, она адекватна любой нашей партийной ли, советской ли, демократической ли, но форма более откровенна. Здесь с очевидностью ясно, что действие творят только жрецы. На них нацелено телевидение и пресса, а для остальных отведена роль значащего фона. Все первые места были строго регламентированы: на каждом стуле висела ленточка с фамилией. Первый ряд, конечно, где сидело самое большое начальство, состоял из кресел. Церемония началась с того, что диктор, одного за другим, стал вызывать участников. Именовалась должность, заслуги, имя. Каждый вставал и раскланивался. Пресса неистовствовала, все камеры захлебывались. Куда все это могло быть помещено, какой канал мог все это вместить — не знаю. Мне иногда казалось, что подобной суматохой выражалось подобострастие или почтительное уважение к начальству. Выкрикивание происходило долго.

Потом сыграли гимн Китайской республики. Он показался мне величественным, как марш из Аиды.

Потом выступили министр, партийный чиновник и кто-то из администрации. Суть их речей была не столь важна, как сама идея прививать мысль о важности сохранения интеллектуальной собственности. Мысль тяжелая для народа, который всегда привык ценить в первую очередь слово императора. Для постороннего, а значит непривычного к подобным китайским церемониям, интереснее наблюдать, как высокие чиновники выходили к трибуне, украшенной цветами. Как каждый раз чиновника эскортировала очаровательная молоденькая красотка в длинном, с боковыми разрезами, платье с лентой через плечо. Пока чиновник говорил, красотка стояла за его спиной и поблескивала, придавая особый смысл речи, своими глазками.

Следующий этап, это торжественный акт, вернее артефакты перерезания алой ленточки. Ленточка-то одно, а начальников, часто находящихся между собой в сложнейших драматических отношениях, много. Здесь найден был гениальный выход. Около двадцати девиц выстраиваются на сцене. Они держа в руках символическую, в бантах, ленточку. За ним выстраиваются главные чиновники с ножницами в руках. Один миг — и ленточка разрезана на много частей. Фейерверк!

Я иногда, как в море, бросаюсь в новые впечатления. Сейчас, когда уже поздно, все разошлись по номерам, пытаюсь определить, что же было главное, необходимое, а где я просто поддался человеческой слабости.

Во-первых после обеда потерял время, дочитывая так понравившуюся мне книгу Ильи Cтогоff «Отвертка». Мне бы сразу понять, что и название уже претенциозное, вторичное, у знаменитого нашего режиссера Рустама Хамдамова уже было что-то подобное «Анна Карамазоff». Нет, я легкомысленно вперся, дал себя увлечь легкости, описанию журналистской тусовкой, сумел не заметить следы Ремарка и Хеменгуэя, размягчился от реминисценций некого Тибетского сюжета, от пейзажей и этнографии так любимого мною Ленинграда, а потом пошла белиберда, неправда, политическое злословие и — бросил. А ушло на все это часа три или четыре. Да еще у книжки предисловие Павла Крусанова. И тебе, голубчик, урок, не давай, когда книга «недотягивает», предисловий. Читатель тебе верит, а ты его надуваешь, чаще всего искренне.

Половина седьмого начался очередной банкет. На этот раз я уже не сидел за большим круглым чуть ли не на тридцать персон столом. Зато вместе со своими спутниками за обычным круглым столом, но наиболее близко стоящим к столу начальства. Это все, оказывается, важно, как во времена местничеств. Ну, чего, спрашивается, говорить о китайской кухни? Все было замечательно, а особенно говядина с ростками бамбука и репсом, который я раньше всегда принимал за капусту. Как его выращивают и как готовить меня просветила моя соседка по столу Вероника Льянг (на карточке у нее написано Veronica Liang).

Сидел: я с Леной и Зареевым, директор авторского агентства Поповым и его помощник Женей — о нем, если будет время, разговор особый. Сидела также девушка, представляющая посольство Казахстана. Я рассказал о новом фильме Хандамова. За столом также были и трое художников, чьи картины выставку я уже видел в помещениях выставки, и — об этом уже написал — Вероника, китаянка, искусствовед и театровед из Петербурга. Здесь опять проблема судьбы, связей, выбора, семейных традиций. Вероника, безукоризненно владеет русским, профессорствует в Герценовском институте, но каждый год привозит в Китай, предварительно четко отобрав, выставку художников. Делается это при поддержке правительства, но за всем этим еще и коммерческий интерес.

Выставку посмотрел еще днем — крепкий, чуть провинциально-старомодный стиль — для офиса, загородного дома. Как бы в противовес русским художником традиционалистам целый большой зал посвящен и китайским молодым мастерам.

Вечером, уже после банкета, Виктория ездила с нами в город, в чайный дом. Китайская чайная церемония, полная дивной грации и какого-то метафизического смысла. Время на глазах замедляется, каждый предмет на столе укрупняется до символа. Вся церемония — это парад утраченных за жизнь возможностей. Не ухожу ли я весь и целиком в Дневник?

13 мая, суббота. Утро началось с заседания, на котором выступали «свои» и «чужие» (Сингапур и Гонконг) и где постепенно для меня начала прояснилась суть происходящего. Не такое это уже начальственное и никчемное дело, мне показалось вначале. Это своеобразный отчет для мирового сообщества по авторскому праву. Отрапортовали, конференцию провели. Ситуация по своей сути сходная с нашей. Да, мы ничего не можем сделать с пиратством в области авторского права. Россия проводит устрашающие акции с бульдозерами и автоматчиками, а вот мы, дескать, в Китае проводим конференции, мы тоже делаем всё, что можем. Другое дело, что низкими ценами на эту пиратскую продукцию мы держим в дурмане повиновения свои народы. Не будет дешевых зрелищ и развлечений — кое-что может и случиться. Народ восставал, не только когда не хватало хлеба, но и когда отсутствовали зрелища! Перестраивайтесь, ищите новые пути.

Новый сюжет.

Еще вчера побывал в парке возле гостиницы. С шоссе видно, что возле огромных скругленных наподобие галактик башен гостинице на холме видна какая-то пагода. Вчера же вместе с Г.Г. и Леной немножко прошлись, замечательный, стилизованный под старый китайский сад, беседки, вылитые из бетона, дорожки, выложенные разноцветной на цементе галькой, масса зелени, в кадках, в горшках, старых, будто исковерканных непогодой деревьев, искусственный водопад. Через висячий на цепях мост прошли на другую сторону реки, там, на холме трехэтажная пагода, красота неимоверная. Обнаружили стайку кроликов бегающих и щипающих травку между кустов и стаю рыб, томно стоящих возле одного из мостиков через пруд и ожидающих кормежки. Отель предназначен и для отдыха состоятельных людей, что-то вроде санатория без лечения, но зато есть терренкуры.