Михаил Хомуло - Полк, к бою !

* * *

Командарм и сопровождающие его лица вскоре уехали из полка. Они, оказывается, решили объехать все части и соединения армии. А наши батальоны, не встречая почти никакого сопротивления, начали двигаться лесом по направлению к деревне Хальбе.

Чем ближе мы продвигались к ней, тем отчетливее был слышен гул орудий. Это громили врага наступавшие навстречу нам войска 1-го Украинского фронта.

К полудню 30 апреля в деревне Хальбе мы встретились с войсками генерала В. Я. Колпакчи, которые входили в состав 1-го Украинского фронта.

А еще через два дня мы узнали о взятии рейхстага, о водружении на нем Знамени Победы, а также о том, что бесноватый фюрер покончил с собой.

К исходу дня 1 мая мы получили приказ совершить марш и сосредоточиться в одном из районов северной окраины Берлина. Марш совершали днем. К вечеру 2 мая полк в составе дивизии сделал остановку на ночной отдых в Лихтенреде, что на юго-восточной окраине Берлина. Этот район, особенно прилегающие к нему дачные поселки, меньше всего пострадал от ожесточенных боев Р городе. Но одновременно сюда стеклось и множество берлинцев. Это были в основном старики, женщины и дети. Поэтому нам приказали размещать личный состав по возможности в свободных или малозаселенных домах и дачах.

Под штаб полка была выбрана двухэтажная вилла, стоявшая в глубине небольшого, но очень красивого сада. Когда мы подъехали к ней, полковой инженер майор П. С. Грищенко доложил, что дом и территория сада проверены, мин не обнаружено. Хозяев на вилле нет.

Мы зашли в дом. Это был богато обставленный особняк. В глаза сразу же бросился обширный кабинет, весь заставленный шкафами с книгами. На письменном столе лежала целая, кипа бумаг, стоял массивный, из мрамора, чернильный прибор. Около стола - обтянутые желтой кожей мягкие кресла.

Пройдя через просторный холл, мы вышли на веранду. Она выводила в сад, деревья которого уже буйно распустили свою листву.

Повернувшись, чтобы возвратиться назад в помещение, я как-то инстинктивно заглянул за створку массивных дверей. За ней, дрожа от страха, стояли высокого роста, седой, лет шестидесяти, мужчина, женщина среднего возраста и между ними - молодая белокурая девушка. Они были настолько перепуганы, что сразу не смогли и говорить. Мы вежливо пригласили их в комнату. Видя такое благожелательное к ним отношение, наши "пленники" постепенно пришли в себя и начали отвечать на вопросы.

Хозяин виллы оказался профессором математики Берлинского университета. А с ним были его жена и дочь.

Под конец нашего разговора мы предложили хозяевам остаться с нами или переночевать у соседей. А когда мы уйдем, они могут вернуться в свой дом. Объяснили, что советских бойцов и командиров бояться не следует, что они не фашисты и никого из них не обидят. Профессор и его жена приняли решение разместиться на ночь наверху, в комнате дочери. Страх их совсем рассеялся.

Утром 3 мая комдив вызвал к себе командиров частей и объявил, что дивизии приказано форсированным маршем выйти к реке Эльбе. Через час полки уже двинулись в путь.

На подступах к Бранденбургу нам было оказано сопротивление. Мы вступили в бой с арьергардными частями противника, прикрывавшими отход фашистских войск к Эльбе. Они спешили побыстрее достигнуть реки, чтобы сдаться там в плен американцам.

Оборона врага проходила по лесу, состояла из отдельных очагов сопротивления, прикрывая главным образом узлы дорог, ведущих на запад. Наш полк уже имел опыт лесных боев, так что батальоны довольно легко сбили вражеский арьергард и продолжили движение по указанным маршрутам.

* * *

До Эльбы оставалось уже немногим более тридцати километров. По линии штабов нам сообщили, что американские войска находятся на ее западном берегу.

О том, что американцы вышли на Эльбу, знали, видимо, и фашисты. Потому что группами и в одиночку спешили именно туда. Многие из них переодевались в штатскую одежду, пробирались к Эльбе по лесам ночами, а днем отсиживались на чердаках домов, на сеновалах.

Те же, кто бежал группами и в военной форме, при невозможности избежать столкновения с нашими частями пытались пробиться с боем.

...И вот она, Эльба, перед нами! Широкая, быстрая. Везде, куда ни кинь взгляд, от канала Илле и до восточного берега, пойма реки сплошь завалена покореженной, сожженной и просто брошенной техникой противника. Какое-то безумное и бессмысленное нагромождение. А через эту фантастическую свалку группами и в одиночку пробираются к урезу воды сотни бывших солдат и офицеров фюрера. Они спешат переправиться на ту сторону реки на баржах, катерах, лодках, а кто и просто вплавь, уцепившись за первое попавшееся бревно или корягу. Быстрее, быстрее на тот берег, быстрее сдаться в плен американцам, только не русским!

Именно такую картину увидел я, когда с одним из батальонов вышел на восточный берег Эльбы западнее населенного пункта Парей. Союзники, заметив советских бойцов, преследующих бегущих гитлеровцев, салютуют с западного берега в нашу честь. Но не забывают и тех, кого мы преследуем. Подплывающим к западному берегу подают руки, помогают выбраться на сушу, куда-то быстро уводят. Правда, на следующий день американцы все же вернули нам часть военнопленных. Оказывается, наше командование потребовало от командира 102-й американской пехотной дивизии вернуть пленных, обосновывая это свое требование тем, что мы конечно же не могли вести огонь по удирающим фашистам ни из пушек, ни из минометов, даже из пулеметов, опасаясь зацепить кого-либо из союзников. И именно это дало возможность многим гитлеровцам благополучно переправиться через реку и сдаться им в плен...

День Победы части нашей дивизии, как и остальные соединения 3-й армии, встречали в нескольких десятках километров восточнее Эльбы. Дело в том, что утром 8 мая мы получили приказ передать занимаемый участок по восточному берегу реки частям 3-й ударной армии. Нас же отводили в тыл.

К вечеру того же дня наш полк сосредоточился в лесах севернее города Плауэ. А ночью...

Где-то после двух часов ночи 9 мая мне позвонил командир дивизии полковник Н. А. Вязниковцев и поздравил с окончанием войны. Сообщил, что уже подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

Эта радостная весть молнией облетела весь полк. В небо взвились сотни осветительных ракет, раздавались ликующие крики "ура".

* * *

6.00 9 мая 1945 года. Полк построен при развернутом Знамени. Дружное "ура" то и дело заглушает ораторов. Неудержима радость всех бойцов и командиров. Ведь Победа же! 1418 дней и ночей шли мы к ней. И дошли!

После завтрака пришла радиограмма от командира дивизии. В ней он тоже поздравляет личный состав полка с великой Победой.