Элизабет Эбботт - История куртизанок

На деле современная церковь поощряет и облегчает половые связи священников с женщинами, глядя сквозь пальцы на все, кроме вопиющих нарушений целибата клириками. Но даже в таких случаях административный аппарат церкви реагирует лишь тогда, когда в дело вмешиваются средства массовой информации. Стратегически такой подход вполне оправдан. Поскольку обязательное безбрачие священнослужителей остается официальной доктриной, церковным чиновникам приходится закрывать глаза на их половую невоздержанность, чтобы клирики оставались в лоне церкви и не отказывались от исполнения своих обязанностей ради того, чтобы жениться или вступать в интимные отношения с женщинами. А для защиты церковных богатств они вынуждены продолжать прибегать к применяемой уже больше тысячи лет стратегии, при которой в жертву приносятся живущие со священниками женщины, а также их дети.

Одна из церковных уловок состоит в том, чтобы мудреным определением целибата как состояния безбрачия подменить то, что оно означает в действительности, а именно сексуальное воздержание. Другие, более практичные уловки дают священникам возможность тайно продолжать сексуальную жизнь.

Наиболее распространенная хитрость заключается в том, чтобы выдавать сожительницу за домоправительницу. Некоторые епископы и сейчас предлагают такой выход из положения священникам, которых не устраивает целибат{153}. А когда возникают проблемы — нередко в виде беременности, — церковь приводит в действие механизмы, призванные помочь испуганному священнику, но не его обременительной сожительнице, претендующей на материальную поддержку. Церковь часто помогает клирику взять отпуск, чтобы он обдумал положение, в котором оказался. Иногда духовные советники ему намекают, что аборт, который церковная доктрина клеймит как гнусное деяние, может оказаться менее позорным решением проблемы, чем рождение зачатого от священника ребенка. (Бывший священник и ученый Ричард Сайп пишет, что аборты зачатых от священников детей для американской католической церкви представляют собой «смертельные бомбы с заведенным часовым механизмом» {154}.) Церковные юристы оказывают на сожительниц священников давление, заставляя их подписывать документы с признанием своей вины в обмен на ничтожную материальную помощь за их молчание относительно отцовства ребенка. Церковные суды постоянно подтасовывают факты, чтобы снизить финансовые претензии к церкви и избежать огласки.

В классическом труде «Нарушенные обеты: ушедшие священники» бывший священник Дэвид Райс объясняет, что церковь реагирует на нарушение принципов целибата путем отрицания и сокрытия фактов. Если отрицание представляет собой «просто недостаточно продуманный ответ», то сохранение в тайне информации — в данном случае порочащих клириков сведений об их личной жизни — препятствует усилиям по выявлению и решению проблем, порождающих такое положение вещей. «Секреты этой огромной семьи, семьи, спаянной образом Христа, имеют особую разрушительную силу, они представляют собой источник болезненных отклонений, беспорядков и роста недовольства в лоне церкви», — делает вывод Райс{155}.

Жить во лжи мучительно. Через двадцать пять лет совместной жизни голландский священник Виллем Бергер и его сожительница Генриетта Роттгеринг нарушили молчание, оберегавшее их отношения от трагических последствий. Соучастниками их «преступления» были известные священники и миряне епархии, делавшие вид, что воспринимают Генриетту лишь как домоправительницу и секретаря Виллема. «Существовало что-то типа соглашения, — вспоминал он. — Они знали об этом, но молчали. Многие священники приходили к нам домой разделить с нами трапезу»{156}.

Другой священник во Франции слишком долго ждал, прежде чем выговориться. «Я несчастный человек», — горько раскаивался больной раком старик на смертном одре {157}. Он бросил сожительницу из-за малодушия, опасаясь, что отношения с ней повредят его карьере. Как писал Дэвид Райс, любовные отношения со священниками обходятся женщинам слишком дорого.

Интересно отметить, что за пять лет, прошедших между публикациями работ «Тайный мир» (1990 г.) и «Секс, священники и власть» (1995 г.), их автор Ричард Сайп, ученый, занимающийся исследованиями, касающимися священников и целибата, повысил оценку соотношения священнослужителей, сожительствующих с женщинами, с общим числом католических клириков с одной пятой до одной трети. Сайп проанализировал феномен, названный им «синдром Грили» и образующий сюжетную линию, лежащую в основе нескольких популярных романов, написанных отцом Эндрю Грили. Суть этого явления такова: сначала священники, описанные Грили, стремятся к сексуальным отношениям с женщинами, полагая, что имеют на это право, потом из-за этого они испытывают мучительные душевные терзания, после чего отрекаются как от сексуальных отношений, так и от женщин, возвращаются к одинокой аскетической жизни и стремятся получить сан епископа.

К сожалению, как отмечает Сайп, такой сценарий не редкость и в реальной жизни. Женщина для стремящегося к личному или духовному развитию священника становится инструментом, который, в случае везения, поможет ему достичь спасения души. Взаимная привязанность и гармония между двумя партнерами в таких отношениях достигаются редко. Одна отвергнутая женщина, сравнивая себя с героиней Грили, заметила: «Грили должен был бы еще написать о том, что происходит с женщинами, когда священники, многому у них научившись, бросают их»{158}.

В наше время сожительницами священников обычно становятся католички, которые знакомятся с потенциальными любовниками в церкви, во время причастия, бесед с новообращенными или такой приходской деятельности, как обучение в воскресной школе. Некоторые из этих женщин состоят в браке и в силу своего положения на многое не претендуют. У незамужних женщин и притязания другие, и ожидания. Нередко они хотят, чтобы их признали любовницами священников — то есть стремятся утвердиться в том качестве, в каком выступают на самом деле. Иногда они даже мечтают о браке со священником-любовником в будущем, причем в отдельных случаях достигают своей цели.

Ни в коем случае нельзя считать, что все женщины являются пассивными жертвами. После того как в незапамятные времена для священников был установлен целибат, как в собственных глазах, так и для католиков в целом, они как бы стали людьми из другого измерения. Образ мужественного, недосягаемого и связанного обетом безбрачия священника кажется некоторым женщинам романтичным и волнующим, составляя для них своего рода вызов.