Н. Урванцев - Таймыр - край мой северный

На место приплыли в первых числах августа. Туманов сообщил нам, что около него в проливах льды разъело, надо ждать вскрытия. Но мы все же решили пойти, тем более что носовую часть судов у ватерлинии зимой в Вальке обшили полуторамиллиметровым железом. В заливе льдов не встретили. В проливах он был рыхлый, ломаный, а у берегов чистая вода, так что пробираться все же можно было. По прибытии осмотрел работы и оставил Туманову в помощь "Диорит" с Фоминым для детальной съемки участка. Сам же на "Пегматите" пошел дальше на восток.

Этим летом я взял с собой геофизика A.M. Носкова, у которого был специальный прибор для определения активности пород в обнажениях. Пока я осматривал и описывал обнажение пород, отбивал молотком образцы, Носков замерял и записывал их константы. Александр Михайлович был не только отличным математиком и геофизиком, но и художником, тонко чувствующим природу Севера. Его прекрасные акварели Пясины, шхер и побережья до сих пор висят у меня в кабинете как память о прошлой совместной работе.

По мере продвижения на восток геологическое строение района все более усложнялось. Усиливался метаморфизм пород, менялся их минеральный состав. Биотитовые кристаллические сланцы переходили в более крупнозернистые гнейсы — породы, по составу соответствующие гранитам, но отличающиеся от них полосчатостью, обусловленной линейным расположением минеральных компонентов: слюды, кварца и полевого шпата. Появлялись и граниты, но своеобразные: то неясно полосчатые, сходные с гнейсами (их так и называют гранито-гнейсы), то неровно пятнистые, то с выделениями крупных кристаллов отдельных минералов среди более мелкозернистой основной массы.

Все свидетельствовало о том, что эти породы частично или полностью переплавлялись, и все стадии этого процесса здесь можно было наблюдать. В зависимости от температуры и давления, связанных с глубиной, одни и те же глинистые породы переходили и в филлиты, и в кристаллические сланцы, и в гнейсы, и в граниты. Минеральный состав пород различный, а химический одинаковый, так как процесс их метаморфизма шел без всякого привноса и уноса вещества. Степень метаморфизма зависела только от той термодинамической зоны, где происходил процесс, поэтому он и получил название "зонального метаморфизма".

Наши наблюдения явились важнейшими для правильного понимания геологии гор Бырранга и полностью подтвердились новейшими исследованиями. Ранее такие породы разного минерального состава считались различными и по возрасту, и по происхождению. Гнейсы относились к самым древним, кристаллические сланцы считались более молодыми, а филлиты — еще моложе. На самом же деле все они на горах Бырранга оказались одновозрастными и представляли собой одновременные модификации зонального метаморфизма древних глинистых пород.

Год для плавания оказался благоприятным. Сплошных льдов у побережья не встретили. Попадались только отдельные поля, которые мы легко обходили. Работа протекала в нормальных условиях, стоянки мы выбирали укрытые где-либо в бухте или в устье какой-нибудь речки, куда наши боты при небольшой осадке заходили свободно. Только один раз нам пришлось бросить работу и поспешно бежать на бот.

В этот день, как обычно, мы высадились на берег и пошли со съемкой и осмотром вдоль берега на юг. Винтовку я с собой не брал, а на случай встречи с медведем имел крупнокалиберный пистолет. В этот день, как на грех, забыл его в столе в каюте и вспомнил об этом только в маршруте. На нас были ботинки, очень удобные для ходьбы по каменистой местности. Накануне мы их густо промазали салом недавно убитой нерпы. И вот уже под конец дня, сидя на камне и записывая наблюдения, я поднял голову и, как-то случайно оглянувшись назад, заметил на берегу, откуда мы пришли, что-то белое, чего раньше там как будто не было.

Взял бинокль и вижу, что это медведь. Идет в нашу сторону, по нашим следам. Сразу же вспомнилась охота на Северной Земле, когда мы приманивали медведей к палатке запахом нерпичьего сала. Велел Носкову оставить тяжелый прибор на камнях и быстро идти к боту. Бежим рысью, не оглядываемся. Поднялись на пригорок, побросали полушубки, шапки и еще прибавили ходу. К счастью, бот был недалеко, а шлюпка стояла у берега. Вскочили в нее, добрались до бота, схватили винтовки и не успели еще подойти к берегу — а медведь тут как тут. Пришел по следу и, увидев нас, остановился; пришлось его убить. Полушубки, шапки, прибор остались нетронутыми, они медведя не интересовали, его манил лишь запах нерпичьего сала от следов наших ботинок.

Закончив свою работу, мы повернули обратно. На участке Туманова разведка сворачивалась. Взяв несколько тонн породы для валового опробования на обоих ботах, мы отправились в Норильск.

Теперь горы Бырранга исследуются многочисленными отрядами геологов и поисковиков. Они подтверждают наши основные идеи о геологическом строении этой складчатой горной страны, которая еще совсем недавно была "белым пятном" на всех геологических картах.

Заключение

Разнообразны горные богатства полуострова Таймыр. В его пределах лежат крупнейший Таймырский каменноугольный бассейн и северные части Тунгусского и Ленского бассейнов, где есть все сорта угля — от антрацитов до коксовых и жирных. Их запасы могут обеспечить потребность всех видов промышленности: металлургической, химической, энергетической и других. Медно-никелевые руды Норильска представляют собой только часть того, что есть в недрах Таймыра. Присутствие этих руд установлено в бассейнах Пясины, Таймыры, Хатанги, Курейки, все они входят в состав новой Таймырско-Тунгусской никеленосной области. Месторождения железных руд, апатита, слюд, соли и других известны в Хатангском районе. Восточнее, в районе Верхоянья, имеются месторождения олова, серебросвинцовых руд, на Колыме — золота и других полезных ископаемых.

Сейчас в пределах Таймыра работают десятки исследовательских и разведочных партий. Геологи, геофизики и другие специалисты изучают его недра, намечая ряд перспективных рудных узлов, подобных Норильску. Есть все основания полагать, что промышленное освоение и индустриализация Таймыра — дело ближайшего будущего. Но промышленное освоение любого района связано, прежде всего, с его транспортными возможностями. Бездорожье на Севере — главное затруднение при освоении его горных богатств. Поэтому основные водные артерии Сибири: Обь, Енисей, Лена, Колыма — издавна служили важнейшим средством проникновения в глубь Севера.

Развитие Северного морского пути и его потребность в судовом топливе послужили толчком для разведки крупнейшего медно-никелевого месторождения. А теперь Норильский горнометаллургический комбинат, его растущая продукция и потребности стали одним из основных факторов развития Северного морского пути и строительства сверхмощных ледоколов для максимального продления времени навигации. Но даже при этих условиях водные пути на Севере действуют максимум в течение пяти-шести месяцев. Между тем промышленное освоение Сибирского Севера, его будущая индустриализация требуют регулярного, непрерывно действующего транспорта. Им может быть только крупная железнодорожная магистраль, пересекающая весь север Сибири с запада на восток.