250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Питкевичем, о чем и донес генералу Цыцовичу полевой запиской, ибо телефон не действовал. Затем он получил от генерала Цыцовича письменное приказание за подписью начальника штаба полковника Ростовского отходить на правый берег Немана, что его поразило, ибо он полагал, что, имея в резерве подошедшие полки 104-й дивизии, войска будут еще отстаивать если не линию фортов, то, по крайней мере, центральную ограду I отдела. Приказав войскам своего фланга отходить с линии фортов за реку, он поехал с докладом о сем к коменданту крепости генералу от кавалерии Григорьеву, который приказал ему немедленно занять центральную ограду левого берега, но по дороге свидетель от только что полученной контузии потерял сознание и был увезен каким-то прапорщиком в деревню Кормилово, где все время находились 8000 новобранцев его пограничной дивизии, из которых только 2000 были вооружены винтовками, да и то без штыков. По показанию полковника Тол бузина, остатки дружины его 96-й бригады были отведены на правый берег Немана еще в ночь со 2-го на 3 августа на Зеленые Горы, а оттуда, по приказанию штаба крепости, в деревню Довальговичи. О том, что делалось на левом фланге I отдела, свидетельствует пограничной дивизии генерал-майор Карпов, который показал, что 2 августа от сдал командование войсками этого фланга генерал-майору Федорову и со своим 4-м пограничным полком занял позицию у Есинского оврага и впереди форта № 3. В 4 ч дня 3 августа он получил приказание (за чьей подписью, не помнит) отвести полк за Неман, что и выполнил еще засветло через постоянный Поменумский мост в полном порядке, а засим, согласно полученному приказанию, отвел полк в деревню Кормилово, построенным в колонны при офицерах. Как отступали другие части, он не знает.

В отношении II отдела обороны начальник его генерал-майор Верховский показал, что немцы только раз пытались штурмовать его укрепления, но были отбиты; когда же 3 августа неприятель ворвался в I отдел и обошел по берегу Немана позиции II отдела с фланга и тыла, а кроме того, кто-то за спиной у его дружинников, расположившихся на берегу реки Еси, взорвал форт № 4, то он вынужден был отвести свои войска сперва на позицию к Застанскому оврагу, а засим часть их отошла за Неман по понтонному мосту выше комендантской дачи, часть переправилась на лодках, а часть воспользовалась мостом еще выше по Неману, и засим 3–4 роты собрались к нему в деревню Румшишки. Из приложенного к его показанию донесения его к коменданту крепости 4 августа из Бичуна видно, что германцы начали наступать на II отдел после захвата форта № 3, в 7 часов вечера 3 августа. По показанию коменданта форта № 4 подпоручика артиллерии Лукина, форт взорван не был, и он находился в нем со своими 20 артиллеристами и 100 пехотинцами (из 200) до 11 ч утра 4 августа, когда, забрав пулеметы и приведя в негодность орудия и боевой комплект и поджегши муку, он на лодках под огнем немцев переправился на правый берег. Он был свидетелем лишь того, как с 8 ч 3 августа, в то время как он, по приказанию начальника артиллерии отдела полковника Макарова, открыл огонь форту № 3, занятому, как ему сообщили, немцами, взорвалась сперва рядом с фортом № 4 батарея № 65, а засим начали взрываться все батареи между фортами № 4 и 5. В то время ни впереди, ни с фланга форта № 4 нашей пехоты уже не было, и разведкой обнаружена была лишь вправо от форта № 4 у Есинского оврага часть 509-й дружины (отряда полковника Воронова). Это показание подтверждается показаниями капитанов Эгдешмана и Кумакова, подполковника Биршерта и полковника Макарова. Согласно показанию Макарова, в 9 ч вечера подполковник Биршерт и капитан Эгдешман сообщили ему, что второму отделу приказано зарыть жизненные части орудий и отступить в III отдел, после чего будут взрывать мосты. Он передал это приказание на батареи, фортам же приказал защищаться. По показанию того же свидетеля, вечером 3 августа немцы, по занятии в 5 ч дня форта № 3, направили свои силы через Есинский овраг на форт № 4 (о чем показывает и предыдущий свидетель) и в обход II отдела, в тыл его мимо Наполеоновской горы к горе Лингема, куда они и вышли к 8 ч вечера, прорыв же фронта I отдела обороны ими был достигнут около 4 ч пополудни 3 августа. По показанию капитана Кумакова, в 5 ч вечера 3 августа форт № 3 был еще в наших руках, потому что, когда около 4 ч пополудни, по приказанию генерала Верховского, он открыл по этому форту огонь, через час получил записку с форта № 3 от штабс-ротмистра Барановского с просьбой не стрелять по форту, так как он находится в наших руках. Это показание подтверждается показанием подполковника Биршерта, а также показанием коменданта форта № 3 штабс-капитана Ласского, по словам которого, после убийственного обстрела этого форта артиллерией II отдела, бывшие в нем пограничники и батальон 104-й пехотной дивизии покинули его и ушли в III отдел, а за ними в 6 ч вечера покинул форт и он с оставшимися 5 артиллеристами. К этому времени форт № 3 был совершенно разрушен, орудия частью подбиты, частью засыпаны. По показанию полковника Федченко, в полдень 3 августа немцы развили сильнейший огонь по фортовой линии и центральной ограде I отдела, прорвали фортовую линию и частью пробрались за центральную ограду, покинутую нашей пехотой. Артиллерия ограды, руководимая штабс-капитаном Войцецким, работала до конца, расстреливая немцев в упор, пока они не забрались в тыл ограды. Штабс-капитан Войцецкий, раненый, был взят в плен. В 3 ч пополудни 3 августа центральная ограда I отдела пала. Не руководимая начальниками в должной мере, а в некоторых случаях совершенно оставшаяся без офицеров, истомленная многодневными переживаниями от ураганного огня крупнокалиберной артиллерии, от которого не имела никакой защиты, перемешавшаяся и подчас невооруженная или вооруженная винтовками без штыков (показания штабс-капитана Дембского), пехота I отдела к 3 августа потеряла всякую боеспособность и не отступала, а, по общему почти определению свидетелей, бежала в беспорядке за Неман.

Относительно оборудования защиты I и II отделов в инженерном и артиллерийском отношении свидетельскими показаниями установлено следующее: по показанию командира 96-й ополченской бригады полковника Толбузина (л. 44), бывшего первоначально начальником I отдела обороны, он по вступлении в должность сразу увидел, что некоторые участки требуют выдвижения окопов, чтобы увеличить обстрел и избежать мертвого пространства в линиях охранительных укреплений. Поэтому были вырыты заново окопы у Картишек, Януце, Загроды и Рамышек. Для обеспечения артиллерийских наблюдательных пунктов пришлось заново рыть окопы по линии Пипле, Сангвинишки, Таборишки, Дыгры, высота 44,6,