Август Коцебу - Достопамятный год моей жизни

В эти годы — с промежутком в восемь лет — внезапно уходят из жизни два видных немецких драматурга; ни один из них не умер своей смертью. В хмуром ноябре 1811 года в Ваннзее под Берлином застрелился тридцатичетырехлетний Генрих фон Клейст, надежда молодой немецкой литературы. Он умирает почти нищим и непризнанным, жестоко обманувшись в своих мечтах о великой поэтической славе. Восемь лет спустя, в марте 1819 года, в Мангейме вольнолюбивым студентом Зандом был убит Август Коцебу. Этот явный баловень судьбы, любимец немецкой сцены, в отличие от Клейста никак не мог жаловаться на немилость фортуны. Его драмы составляли весомую часть репертуара Веймарского придворного театра, которым более четверти века руководил сам Гете. В то же время Коцебу имел незавидную гражданскую репутацию. Он считался тайным агентом «Священного Союза» и доверенным лицом (а по некоторым данным и личным осведомителем) самого российского императора Александра I. Карл Занд вскоре был казнен.

Смерть Клейста прошла мало замеченной; его истинная слава еще не наступила, она была впереди. Смерть Коцебу, имевшего репутацию не только европейски известного драматурга, но и видного публициста, отозвалась далеко за пределами Германии. Пушкин, не жаловавший «венчанного солдата» Александра I, в знаменитой оде «Кинжал» (1821) прославил юного мученика Занда:

О юный праведник, избранник роковой,О Занд, твой век угас на плахе,Но добродетели святойОстался глас в казненном прахе.

Клейсту, по словам его почитателя и переводчика Б. Пастернака (он перевел «Принца Гомбургского» и блистающую ярким, неистощимым юмором комедию Клейста «Разбитый кувшин»), была свойственна «угрюмая нешуточность гения», дерзко опережавшего своих современников и вечно недовольного собой. Его недаром сопоставляют с Достоевским: он столь же мучительно размышлял в своих драмах («Пентезилея», «Принц Гомбургский») о поруганном достоинстве человека. Он ставил современников перед подчас неразрешимыми проблемами — и именно поэтому он «славы не дождался». Август Коцебу, самый удачливый (наряду с Ифландом) драматург своего времени, никого ничем не утруждал, избегал глубоких проблем, проявляя вместе с тем в своих пьесах занимательность и незаурядную живость диалога. Он заполонил немецкую (да и не только немецкую) сцену своими сочинениями — вплоть до появления Бюхнера и Граббе (в 1830-е годы), когда его слава столь же внезапно пресеклась. Кто же он, Август Коцебу?

Август Коцебу (иногда выступавший под выразительным патриотическим псевдонимом Фридрих Германус) родился 3 мая 1761 года в Веймаре. Одним из его гимназических учителей был выдающийся просветитель Иоганн Карл Август Музеус (1735–1787), друг Виланда, Гердера и Гете, прославившийся как собиратель немецкого фольклора. Его «Народные сказки немцев» (в пяти томах, 1782–1787) ценятся и переиздаются и в наши дни. Свою карьеру Коцебу начал как юрист: с 1777 по 1779 год он изучал право в соседней Иене с ее знаменитым университетом и в Дуйсбурге. Видимо, он хорошо разбирался в законах и, главное, легко и удачливо завязывал нужные связи. Еще не достигнув двадцати лет, он становится адвокатом в Веймаре. В двадцать лет (в 1781 году) он поступает на русскую службу. Коцебу, уроженец Веймара, несомненно знал о том, как годом раньше успешно начал в России свою карьеру знаменитый «штюрмер» Клингер, друг юности Гете, попавший в окружение цесаревича Павла и его наставника графа Никиты Панина, лелеявшего далеко идущие конституционные планы. Клингер был сразу же возведен в дворянство и принят на русскую службу; впоследствии он стал куратором Дерптского университета и получил чин генерал-лейтенанта. Молодой Август Коцебу становится секретарем петербургского генерал-губернатора. Четыре года спустя он, как ранее Клингер, был возведен в дворянское звание; в 1785 году занял должность президента губернского магистрата в Эстляндии. В 1790 году он оставил службу, путешествовал по Германии и Франции, повидал Париж, а затем на несколько лет обосновался в своем поместье под Ревелем. Выходец из незнатной семьи, Коцебу страстно жаждал признания и славы, причем на всех поприщах сразу. К исходу 1780-х годов уже обозначился ошеломляющий успех его ранней драматургии. Но Коцебу было этого мало: он хотел и высоких должностей (ведь был же Гете веймарским министром, а другой веймарец, да притом вольнодумец Гердер, — высшим церковным чиновником лютеранской церкви в герцогстве Саксен-Веймар). В 1800 году Коцебу становится директором немецкого театра в Петербурге, получает звание коллежского советника. В 1806 году избирается членом Прусской Академии наук в Берлине (где он неутомимо действует как публицист, о чем еще будет сказано далее). Ненавидевший Наполеона словно личного врага, после разгрома прусской армии под Иеной (1806) Коцебу вновь отсиживается в Петербурге, откуда продолжает обстреливать Наполеона злыми памфлетами.

Минуя дальнейшие детали его авантюрной биографии, перейдем прямо к ее важнейшей (и самой загадочной) главе. После битвы под Березиной (1813) явно обозначилось поражение Наполеона; армия Кутузова вступила в пределы Германии, и трусливый прусский король Фридрих Вильгельм III, еще недавно позорно заискивавший перед Наполеоном, сразу переметнулся на сторону победителей. Наступил зенит карьеры Коцебу, выступавшего теперь не только в роли давнего врага грозного корсиканского узурпатора, но и под (неожиданной для него) новой личиной немецкого патриота. В 1813 году он уже в Берлине, где издает популярный «Русско-германский народный листок». Деля свое время между Берлином и Петербургом, он вскоре оказывается прикомандирован к Главному штабу армии Кутузова. В 1816 году он становится статс-секретарем Министерства иностранных дел в Петербурге.

При невыясненных обстоятельствах пронырливый Коцебу в Петербурге сумел втереться в доверие к самому Александру I. Этот момент психологически крайне интересен. Кажется почти невероятным, что Александр, обладавший (в отличие от своего брата, будущего императора Николая I) обширным кругозором, воспитанник швейцарского просветителя Лагарпа и покровитель Жуковского, лелеявший в юности планы грандиозных либеральных преобразований, мог так приблизить к себе и обласкать сомнительного дворянина, немецкого выскочку и ярого поборника деспотизма. Но победа над Наполеоном круто изменила замыслы русского императора. Еще не забывший ни унижения при Аустерлице, ни трепета после падения Москвы, Александр, теперь «нечаянно пригретый славой», сразу же оказался «державцем полумира», первым монархом Европы. Заветы Лагарпа были давно забыты. Теперь надлежало водворить законный, твердый порядок в Европе, истребить дух вольномыслия, возвести на трон легитимную династию Бурбонов.