Наталия Будур - Нансен. Человек и миф

Дилетантом является всякий, кто, не будучи специалистом в данной области, берётся, однако, судить обо всём. „Преувеличенное уважение к общему образованию порождает дилетантизм в ущерб подлинно глубоким знаниям. Если все получат лишь общее образование, это, без сомнения, только ухудшит положение в стране“.

<…> К каким страшным последствиям приводит дилетантство и засилье невежд, можно видеть на примере нашего города. Как замечательно он расположен, каким прекрасным мог бы он стать!

И как похозяйничали в нём глупость и произвол, загубив все его прекрасные возможности.

<…> А что такое норвежский стортинг, как не рассадник того же самого дилетантства и невежества? Не в обиду ему будь сказано, но другим он и быть не может, ибо это вытекает из самой сущности этого института. Но дилетантство приводит к легкомыслию и безответственности. Чего мы только не вытворяли в 1892 году! Мы всей душой желали мира, а сами своей политикой то и дело провоцировали Швецию. Положение создалось угрожающее, но мы были настолько не готовы к обороне, что иностранный военный флот мог бы, не встретив ни малейшего сопротивления, подойти к самой Кристиании. В 1895 году эта политика пережила своё Ватерлоо. У власти стояли всё те же люди, и никто из них не чувствовал, какая на нём лежит ответственность. Дилетантство несовместимо с чувством ответственности…»

А в конце говорит:

«Засилье профанов доходит до такого абсурда, когда какой-нибудь аптекарь или заводчик выступает в стортинге и решает, где надлежит жить и работать учёному — здесь или в Бергене, — а соображения специалистов не принимаются во внимание».

Сам Нансен никогда не был дилетантом — чем бы он ни занимался, он доходил до сути. Он был энциклопедистом и эрудитом.

Нансен считал, что исследователи и учёные должны идти «на натуру», а не просиживать в лабораториях и библиотеках. Именно поэтому он активно выступал против расширения университета в Осло — строительства нового здания и отдельного корпуса библиотеки. Однако именно он добился учреждения в 1913 году института океанографии при университете.

При всех сложностях своего характера Нансен был удивительно благородным и щедрым человеком — прежде всего в человеческом плане. И «общественное» он всегда ставил выше собственных обид и амбиций.

Лучший пример тому — экспедиция Руаля Амундсена на «Фраме», целью которой первоначально было достижение Северного полюса.

Как мы помним, Амундсен «одолжил» у Нансена корабль, который Фритьоф отдал ему скрепя сердце — и во многом ради Евы. Руаль Амундсен планировал трансполярный дрейф через Арктику, который должен был начаться у берегов Чукотки, но в апреле 1908 года были получены известия о победе американца Фредерика Альберта Кука: он первым покорил Северный полюс. Вскоре о достижении Северного полюса заявил и англичанин Роберт Пири. Хотя заявление Кука и по сей день подвергается сомнению — из-за ряда фальсификаций, «сотворённых» им самим же в течение жизни. Руаль решил не рисковать, не терять спонсорской поддержки, без которой экспедиция была бы невозможна, и буквально «втихаря» решил отправиться покорять Южный полюс, за достижение которого тоже начинала разворачиваться гонка.

Все приготовления — уже для новой экспедиции — держались в строжайшей тайне: о планах Амундсена кроме него самого знали его брат-адвокат Леон Амундсен и командир «Фрама» — лейтенант Торвальд Нильсен.

Перед отплытием, однако, Амундсен отправил письма Нансену и королю Норвегии, где объяснял свои мотивы. По легенде, Нансен, получив письмо, вскричал: «Глупец! Я предоставил бы ему все мои расчёты». Так это или нет — неизвестно, но зато точно известно, что по возвращении Амундсена с победой (он опередил экспедицию Роберта Скотта[56]) Нансен был одним из первых, кто поздравил своего коллегу и соперника. Но тут лучше предоставить слово Лив Нансен-Хейер, поскольку она в те дни была рядом с отцом и непосредственно наблюдала всё происходящее:

«Из всех славословий в свой адрес Амундсен больше всего дорожил оценкой Нансена:

„Осенью 1910 года Амундсен должен был отправиться в своё большое плавание к Северному полюсу на „Фраме“, но скуден был интерес к его предприятию и ещё скуднее были денежные средства. Как и тогда, когда он уходил в плавание на „Йоа“, ему предстояло отправиться в путь с большим долгом, и, как и в тот раз, он вышел в море втихомолку, ночью.

Поздней осенью пришло его сообщение, что он изменил план и отправляется к Южному полюсу, чтобы добыть необходимые средства для северной экспедиции. Какое-то время все были в растерянности, не зная, что сказать. Это неслыханно! Отправляться на Северный полюс через Южный! Некоторые считали это предприятие грандиозным, другие (их было больше) — сомнительным, и многие подняли крик, находя выходку Амундсена недопустимой, недостойной и непорядочной. Некоторые даже хотели вернуть его. Но он был уже слишком далеко. Он уплыл своим курсом, который определил сам, не оглядываясь назад, и постепенно всё забылось, все занялись своими делами. День за днём, неделя за неделей проходили в тумане. В тумане мелких дел, за которым исчезает всё великое и выдающееся. И вдруг сквозь туман прорвалось яркое солнце. Пришла новая весть. Люди останавливаются, поднимают глаза, и там, в вышине, на недосягаемой для них вершине — великий человек! Устоять не может никто — все ликуют.

Взвиваются и полощутся в синем небе флаги. Люди всматриваются в открывшиеся вдруг перед ними неведомые просторы и на мгновенье забывают обо всем. Да, нам открылась новая страна“.

Нансен разъяснил огромные результаты экспедиции. Эти люди провели гигантскую исследовательскую работу. С начала и до конца Амундсен шёл своим путём, не многие путешествия и открытия за всю историю положили к ногам человека столь обширную область новой земли… „Ни в одной точке, за исключением самого полюса, маршрут Амундсена не совпадает с маршрутом англичан. Это очень важно для науки“[57].

К сожалению, ещё не поступило сообщений об экспедиции капитана Скотта, но, по всей вероятности, он достиг полюса одновременно с Амундсеном. Это большая удача, и тем самым значительно возрастает ценность научных наблюдений обеих экспедиций.

В заключение Нансен обратился с призывом к норвежскому стортингу и ко всем норвежцам облегчить Амундсену финансовые затруднения, связанные с подготовкой экспедиции к Северному полюсу.