Николай Крылов - Сталинградский рубеж

К концу нашей недолгой беседы с Людниковым подоспел начальник штаба дивизии подполковник Василий Иванович Шуба. С командирами переправившихся этой ночью полков: 344-го стрелкового - полковником Д. А. Реутским (еще недавно он был преподавателем тактики на курсах "Выстрел", где в свое время довелось учиться и мне) и 768-го стрелкового - майором Г. М. Гунягой комдив познакомил меня заочно.

Остаток ночи прошел быстро. На КП по вызову командующего фронтом побывали командиры дивизий Горишный и Жолудев, которым до нашей штольни было недалеко (с Гуртьевым, Родимцевым и другими комдивами он говорил по телефону). С Жолудевым разговор затянулся: должно быть, Еременко хотел лучше представить, как было дело на Тракторном. Дивизия Жолудева завода не удержала, но там почти вся и полегла...

Незадолго до рассвета командующий фронтом отбыл из Сталинграда. Распрощался он с нами сердечно. Заверений и клятв не требовал. Что выстоять надо во что бы то ни стало, разумелось само собой.

* * *

"Вводом в бой 138-й стрелковой дивизии задержать дальнейшее продвижение противника на рубеже Волховстроевская, завод "Баррикады", парк Скульптурный..." - так формулировалось решение командарма на 17 октября, так виделась задача наступавшего дня. Короче говоря, надо было не дать гитлеровцам прорваться на обширную территорию второго из трех главных сталинградских заводов.

Однако стабилизировать фронт перед "Баррикадами" не удалось.

Противник возобновил атаки раньше, чем полки Людникова успели полностью занять назначенные им рубежи, а сменяемые ими остатки двух дивизий - перейти на новые позиции. Требовалось не просто заменить одни части другими, а восстановить сплошную оборону там, где небольшие подразделения и группы бойцов удерживали отдельные здания и траншеи, организовать систему огня. Времени на это не хватило. У прибывших ночью частей не было его даже на то, чтобы толком осмотреться на своих участках. Рассветный час осеннего утра пришел к ним в дыме и грохоте начатой противником авиационной и артиллерийской подготовки.

С севера и с запада на "Баррикады" наступали две немецкие пехотные дивизии и одна танковая. Они начали оттеснять к заводу незакрепившиеся части 138-й дивизии.

Грань между сутками 17 и 18 октября совсем не ощутилась: бои продолжались и ночью, и эти два донельзя напряженных дня как бы слились воедино, вместив очень многое.

Был час, когда на участке, где оборонялся полк майора Печенюка, гитлеровцы появились у самого берега Волги. Но смелый и решительный командир не растерялся, люди его не дрогнули, ринулись в рукопашный бой и уничтожили прорвавшихся фашистов.

А два часа спустя мы оказались перед фактом прорыва обороны дивизии Гуртьева, еще раньше обойденной с флангов. От Волги это было дальше, однако к западной части завода "Баррикады" немцы смогли подойти вплотную. Сибиряки 308-й стрелковой отбили за эти дни десятки атак, их стойкость и упорство им не изменили. Враг прорвался там, где в строю оставалось слишком мало бойцов.

Общее положение характеризует такая запись, сделанная в тот день в журнале боевых действий: "Части центрального участка израсходовали все свои резервы, плотность боевых порядков резко сократилась, образовались промежутки внутри полковых порядков..."

Опаснейший разрыв возник к исходу дня между дивизиями Гуртьева и Смехотворова (последняя обороняла вместе с 39-й гвардейской район завода "Красный Октябрь"). Вероятно, только из-за наступления темноты противник не успел им воспользоваться, и надо было во что бы то ни стало успеть ликвидировать этот разрыв за ночь. Между тем у Гуртьева не хватало сил и на ликвидацию брешей внутри фронта своей дивизии.

Оставалось одно - оттянуть к северу, в сторону "Баррикад", правый фланг 193-й дивизии Смехотворова. Приняв такое решение, командарм возложил на комдива 193-й ответственность и за восстановление локтевого контакта с соседом.

Но где сейчас этот соседский локоть, штаб армии сообщить Смехотворову не мог: связь с командным пунктом Гуртьева у нас нарушилась. После того как в направлении "Баррикад" безрезультатно ходили разведчики 193-й дивизии, генерал-майор Федор Никандрович Смехотворов попросил командующего разрешить ему отлучиться с КП, чтобы самому восстановить связь с соседом.

При иных обстоятельствах подобная просьба командира дивизии показалась бы странной. Но Чуйков сразу же дал "добро": нельзя было терять времени.

Генерал Смехотворов не собирался самолично разыскивать ближайшую роту соседней дивизии, занявшую где-то в развалинах круговую оборону. Взяв с собой нескольких автоматчиков, он дошел по берегу до КП полковника Гуртьева, познакомился с ним (встретиться раньше не было случая), сообщил, какое имеет приказание насчет своего правого фланга, и комдивы договорились, как практически восстановить стык. Людников, у которого было все же больше людей, им помог.

К утру разрыв успели перекрыть. Ночная рекогносцировка Смехотворова помогла это ускорить.

Тем временем сколачивался заслон на подступах к причалам армейской переправы - на Перекопской, Машинной, Мостовой и соседних улицах. Занять здесь оборону сделалось неотложной необходимостью: противник был угрожающе близко.

Прикрытие района переправы возлагалось на два малочисленных полка дивизии Жолудева, усиленные противотанковым артдивизионом и кое-какими мелкими подразделениями. В строй встал и весь личный состав дивизионных тылов, легкораненые служили резервом. Один из этих полков - 109-й гвардейский подполковника Омельченко - был последней частью, сражавшейся на территории Тракторного завода. Его остатки выходили отдельными группами к Волге, вывозились катерами и лодками на остров Зайцевский и, спешно переформированные, перебрасывались оттуда на новый рубеж.

Третий полк жолудевской дивизии - 118-й гвардейский подполковника Колобовникова - удалось пополнить прибывшим маршевым батальоном, и командарм подчинил его Людникову, с тем чтобы оставить на прежней позиции северо-западнее "Баррикад" - на Волховстроевской улице. Воздушнодесантники дрались за этот рубеж геройски, не раз контратаковали врага. Потом стало известно: одну из контратак возглавил и пал в ней смертью храбрых находившийся с полком военком штадива И. М. Сутырин. Он был из запаса, коренной волгарь, до войны - первый секретарь Костромского горкома партии.

А дивизию Горишного (пополнить ее сейчас было нечем) пришлось свести пока в один условный полк, соответствовавший скорее батальону. Высвободившиеся штабы двух полков отправились за Волгу, чтобы принять там новый личный состав. Укомплектование было обещано быстрое, без исключения дивизии из списков армии.