Владислав Дорофеев - Яндекс Воложа. История создания компании мечты

Итак. Кстати, Сегалович рассказывал о себе тому самому Кабакову, написавшему в 1980-х гг. легендарного «Невозвращенца», оглушившего читателей не только в России:

В начале 1990-х гг. моя жена, тогда еще будущая, жила рядом со 103-м интернатом. И она дружила с очень хорошими ребятами, с американскими клоунами из команды Пэтча Адамса, которые приезжали в российские больницы и детские дома. А в то время, помните, в Россию поступало немало гуманитарной помощи через самые разные, необычные каналы. Мария пришла в интернат и сказала, что эти клоуны привозят гуманитарную помощь, и директор нас пустила. С этого все и началось. Мария вообще всю жизнь занимается детьми, и она стала сама приходить к ним и втянула меня вместе со многими и многими друзьями, а потом открыла художественную студию для детей-сирот.

У меня и первая жена занималась тем, что теперь называется благотворительностью, — шефством по линии комитета комсомола, так что я в тот первый момент уже был знаком с системой (см. также книжку Гальего «Белое на черном»[8]). И так до сих пор — нет никакой специальной системы отбора, берем детей в студию из тех интернатов, где можем взять, и тех, которые хотят приходить и учиться.

Так сложилось, что работаем с интернатами для детей с ограниченными возможностями — просто потому, что их большинство. А тогда мы стали дружить с группой из 12 детей, брать их на занятия каждую неделю. В какой-то момент мы даже на свои средства сняли помещение на Павелецкой, ну а потом уже переехали в Дмитровский переулок, в помещение от Тверской управы… И еще брали детей по очереди к себе домой на выходные… Да, брать детей домой на выходные было в каком-то смысле опрометчивым решением, о котором мы, впрочем, никогда не жалели, очень быстро все это стало неотъемлемой частью нашей жизни.

К вопросу о выборе: у всех, кого мы брали домой, были равные шансы поначалу, но одни у нас деньги тырили, а другие, наоборот, с удовольствием участвовали в общей жизни, подружились с нашими собственными детьми.

За 18 лет существования студии в нашей семье прожили до совершеннолетия пять детдомовских детей, это если считать официально. И еще столько же без оформления бумажек. Когда в последний раз у нас были приемные дети? Три года назад у нас девочка прожила два года. Да и сейчас у нас постоянно живут подросшие выпускники интернатов.

А сначала, в середине 1990-х гг.? Сначала у нас была такая семья — трое детей моей жены, общий наш ребенок и две девочки из интерната. Жили мы в Кучино, поначалу без телефона, в полуторке ввосьмером. Иногда еще и кто-нибудь из заграничных волонтеров на полу спал… А в «Жигулях» наших я так всех и возил, и дети поменьше сидели на коленях у детей постарше. Кстати, правил дорожного движения мы не нарушали, дети до 12 лет, по крайней мере, в старых правилах, за пассажироединицу не считались. Мы много ездили — поездки очень помогают сближаться с детьми. Старшие, дети из интерната, помогали не как воспитанники, а просто как друзья, занимались младшими, нашими. Вот осталась в памяти поездка в 1996 г. в Адлер: туда выехал на лето интернат, с которым мы сотрудничали, и мы поехали следом и впервые надолго забрали детей к себе. Очень хорошее было лето, дети потом уже стали к нам относиться как к совершенно своим…

У нее (Марии. — В.Д.) такой талант — она никогда не упускает возможности, мгновенно реагирует на ситуацию. Такой талант — не упускать возможности — очень нужен в любом бизнесе, на нем многое стоит. Я медленней реагирую, но стараюсь «копать глубоко». Думаю, что этим я полезен и «Яндексу», и студии «Дети Марии»…

Мария — профессиональный художник, но вот уже много лет она занимается в основном этим проектом. «Дети Марии» — вообще не художественная школа, рисование — лишь один из способов вовлечь детей в творческое общение. Студия обросла многими замечательными людьми, которые занимаются с детьми и музыкой, и иностранными языками, и театром… Мы учим детей разному, даже жонглировать, потому что это очень полезно, когда мы все вместе идем в больницу или детский дом. В студии жонглируют очень многие, был год, когда все как сумасшедшие увлеклись этим, заразили друг друга и научились жонглировать чуть ли не все вместе.

Мы пытаемся пробудить творческий интерес — но это только одна часть истории. А вторая — дать ребенку друзей. Они же уходят, вырастают из студии, а друзья остаются. И старшие — наши волонтеры, и ровесники — с которыми были в студии. И многие потом приходят к нам, уже со следующим поколением занимаются…

Моя тяга к любительскому театру из семьи, главным образом от мамы и бабушки. Я актерствую с детства. Я и сам придумываю иногда, и с охотой присоединяюсь к готовому. То есть если бы рядом играли Шекспира и меня приняли, я и Шекспира играл бы. Но тут оказались клоуны (клоуны Пэтча Адамса. — В.Д.), очень хорошо — я получаю удовольствие (переодеваясь клоуном с носом-шариком и раскрашенным лицом. — В.Д.), и детям интересно.

Еще десять лет назад мы жили в пригороде. В маленькой квартире. И первую одежду я купил себе в 2001 г. А до этого все носил из посылок, из той самой гуманитарной помощи, точнее, от наших друзей. Семья была большая, а получал я столько, сколько любой программист тогда. И поверьте, желания что-нибудь купить себе не было.

Но при этом было ощущение богатства, ведь человек богат настолько, насколько чувствует себя богатым. Вот у меня была возможность купить ребенку шоколадную пасту, которая прежде была ему недоступна, — и это делало меня богатым. В этом смысле мы все уже богаты, если можем позволить себе такое чувство богатства. И не важно, сколько ты даешь, раз делишься — значит, богатый. Я не чувствую, что стал богаче, хотя у меня, конечно, есть приличная одежда и летаю бизнес-классом. Впрочем, других атрибутов богатства мне не нужно, машина, например, у меня вполне скромная, вожу сам. Потому что я уверен — мне не прибавится богатства от дорогой машины с шофером. А вот если я что-нибудь еще детям дам, почувствую себя богаче. И в этом смысле я уже, скорее, стал беднее, чем был, меньше стало времени, которым я могу поделиться. Хотя недавно поехали с ребятами из «Яндекса» в детдом в Калужской области. Устроили там настоящий праздник, провели там два дня, и все были счастливы — и дети, и мы.

Деньги сами по себе не конвертируются в благотворительность. Нельзя просто стать на углу и раздавать деньги — это бессмысленно. Если не создашь работающий механизм благотворительности, ничего не добьешься. Нужна действующая структура, стратегия, технология. Это все работа. Кое-что нам удается сделать: за последние три-четыре года было несколько масштабных проектов, в которых я и лично участвовал, и помог осуществить. Поездки с выставками и театральными постановками в Германию, Францию, Италию, Великобританию, выставка в Белом доме США, образовательные программы для преподавателей интернатов в Израиле и США. Конечно же, летние лагеря и поездки в Беслан.