Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий - Лариса Андреевна Черкашина
Зловещую развязку «Идиота» Фёдор Михайлович писал уже после той горькой своей потери. Работа продолжилась в швейцарском Веве и итальянском Милане. Завершён роман («Идiотъ», так в прежней орфографии значилось название) в январе 1869-го во Флоренции. Там, на площади близ палаццо Питти, один из старых домов украшает мемориальная табличка, коя сообщает, что здесь Достоевский создавал своё гениальное творение. А вот в Женеве, где родился замысел романа и явились на свет первые его главы, подобной памятной доски, увы, не встретить.
Есть в судьбах литературных героев и реальных людей, сопряжённых родством с писателем, одно, прежде неведомое и почти мистическое, «сближение»: семейство генерала Ивана Фёдоровича (его супруга и три дочери), принявшее участие в судьбе бедного князя Мышкина, носит фамилию Епанчиных.
«Генерал Епанчин жил в собственном своём доме, несколько в стороне от Литейной, к Спасу Преображения. Кроме этого (превосходного) дома, пять шестых которого отдавались внаём, генерал Епанчин имел ещё огромный дом на Садовой, приносивший тоже чрезвычайный доход. <…> В старину генерал Епанчин, как всем известно было, участвовал в откупах. Ныне он участвовал и имел весьма значительный голос в некоторых солидных акционерных компаниях. Слыл он человеком с большими деньгами, с большими занятиями и с большими связями», – представляет читателям своего героя автор.
Небольшое отступление. Достоевский упоминает старинный петербургский Спасо-Преображенский собор, именуемый ещё храмом гвардейской доблести, поблизости от коего жил генерал Епанчин. Этот величественный храм, с необычной оградой из бронзовых стволов пушек, взятых со стен турецких крепостей в русско-турецкую войну, памятен был и для Пушкина. В его святых стенах Пушкин отпевал мать Надежду Осиповну. И горячо молился о её душе…
Но вернёмся к герою романа генералу Епанчину. Вот строки, и довольно ироничные, рисующие его нравственный облик: «Даже сам генерал Иван Фёдорович, человек происхождения тёмного, был бесспорно и с уважением принят везде. Уважения он и заслуживал, во-первых, как человек богатый и «не последний» и, во-вторых, как человек вполне порядочный, хотя и недалёкий. Но некоторая тупость ума, кажется, есть почти необходимое качество если не всякого деятеля, то по крайней мере всякого серьёзного наживателя денег. Наконец, генерал имел манеры порядочные, был скромен, умел молчать и в то же время не давать наступать себе на ногу, – и не по одному своему генеральству, а и как честный и благородный человек. Важнее всего было то, что он был человек с сильною протекцией».
Кажется невероятным, но и родной дед барона Фальц-Фейна, живший в Петербурге, в доме на Миллионной, близ Зимнего дворца, носил то же звание и ту же фамилию, что и персонаж знаменитого романа! Генерал Епанчин. Происходил он из древнего рода, берущего начало от легендарного Гланды Камбилы, прибывшего из Пруссии на Русь на заре отечественной истории и ставшего прародителем царской династии Романовых. Приняв православие, Гланда стал именоваться Иоанном. Его сын Андрей, боярин Великого княжества Московского, поимел, на русский манер, прозвище Кобыла. А уже от наследника Андрея – боярина Фёдора Кошки, отца четверых сыновей: Ивана, Фёдора, Александра и Михаила, – пошли многие российские фамилии: Кошкины, Юрьевы, Захарьины, Романовы, Шереметевы, Епанчины. Старший сын Фёдора Кошки Иван, боярин Василия I, стал родоначальником Романовых, а другой сын Александр, по прозвищу Беззубец, – Шереметевых и Епанчиных.
Род Епанчиных достойно представлен в отечественной истории, есть он в «Русской геральдике», в «Гербовнике», в книгах знатных дворянских фамилий. В фамильном гербе – корона с княжеской мантией как напоминание потомкам, что род идет от древних прусских королей; дуб – знак крепости рода, два креста означают верность вере Христовой. А геральдические львы, символы власти и могущества, держат в своих лапах скипетр и державу.
Эдуард Александрович гордился адмиралами Епанчиными, почитая их истинным украшением своего рода: братьями Николаем и Иваном Петровичами, Алексеем Павловичем. Ведь ни одна семья в прежней России не могла бы похвастаться таким мощным «адмиральским» древом! Стены петербургского Адмиралтейства и по сей день украшают портреты трёх знаменитых адмиралов Епанчиных. Братья Николай и Иван Епанчины стяжали славу в Наваринском морском сражении 1827 года, в коем погиб турецкий флот. Командовали братья фрегатами «Елена» и «Проворный», и оба они после блистательной победы были осыпаны милостями императора Николая I. А после кончины удостоились чести быть похороненными в Александро-Невской лавре.
Алексей Епанчин снискал славу на ином поприще – он возглавлял Морской кадетский корпус: благодаря ему российский флот пополнился отлично подготовленными к службе офицерами. Две тысячи гардемаринов – воспитанников Морского корпуса – называли его отцом. Состоял в свите своего тёзки – генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича
Алексей Павлович Епанчин стал кавалером всех русских орденов, включая и орден Святого Александра Невского с бриллиантами! Уйдя в отставку в звании адмирала, он числился почётным членом Николаевской морской академии.
Замечу, матушка адмирала Елена Петровна была урождённой Мусиной-Пушкиной. Так что прародительница барона находилась в дальнем родстве с пушкинским родом. А значит, и сам Эдуард Александрович! Вспомним, как поэт то ли в шутку, то ли из дворянской гордости отрекался от близкого ему знатного и богатого рода: «Я просто Пушкин, не Мусин».
Сын Николай, что родился в семействе адмирала Алексея Епанчина, избрал иную стезю, не морскую. Ему-то, Николаю Алексеевичу Епанчину, и суждено было стать дедом по материнской линии Эдуарду Фальц-Фейну. Барон горячо любил своего героического дедушку, заменившему ему рано умершего отца.
Знать бы Достоевскому, что внук генерала Епанчина – не литературного, нет, а исторического лица – барон Фальц-Фейн из Лихтенштейна первым позаботится об увековечении памяти его милой Сонечки! Уже на исходе века ХХ…
Происхождение, характер, впрочем, как и судьба родного деда Эдуарда Александровича слишком несхожи с литературным генералом Епанчиным.
Итак, генерал от инфантерии Николай Алексеевич Епанчин. Участник освободительной русско-турецкой войны (1877–1878) и Первой мировой, кавалер российских и иностранных орденов. В декабре 1900-го, произведённый в генерал-майоры, возглавил Пажеский Его Императорского Величества корпус, где учились дети аристократических фамилий – будущая военная элита России. В следующем, 1901-м генерал Епанчин был зачислен в свиту государя Николая II.
Барон Фальц-Фейн хранил старую фотографию, запечатлевшую деда, генерала Епанчина, рядом с императором на военных манёврах 1913 года в Красном Селе.
Очень скоро учебные манёвры обратились боевыми баталиями: уже в августе четырнадцатого под прусским Гумбинненом разыгралась яростная битва. Тогда благодаря умелому командованию генерала Епанчина (под его началом был III русский корпус в Восточной Пруссии) французская армия, союзная в Первой мировой России, была спасена от полного разгрома. Войска корпуса Епанчина разгромили немецкие полки генерала Макензина – то была первая победа русской армии над германцами в той войне.
