Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры

Поздним вечером 1760 года умирающая императрица Елизавета дала шевалье прощальную аудиенцию в Петергофе. В подарок он получил дорогую табакерку с портретом Елизаветы в молодости — красавицы! Последний поцелуй — платонический! — он воспринял в Петербурге от молоденькой княгини Екатерины Дашковой.

— Молодость кончилась, — подвел итоги шевалье, запрыгнув в карету. — Дай Бог, чтобы старость была не скучнее.

Воистину, нам не дано предугадать…

Король Людовик отправил своего дипломата на войну — капитаном драгунского полка. Там миловидное личико спасло ему жизнь, когда утомленная лошадь не смогла унести его от пяти разъяренных пруссаков. «Женщина!» — воскликнул один из них, и пруссаки — рыцари! — поворотили коней назад. Но удар палашом, хотя и на излете, настиг де Зона. Раненый в руку, он с трудом добрался до своего лагеря. Впрочем, он быстро вылечился и прославился тем, что убил на дуэли — прямо на театре боевых действий — ничуть не меньше насмешников-соотечественников, чем вражеских солдат. Слава его шпаги, не знавшей поражений, гремела теперь по всей Франции.

Но с какой тоской вспоминал он спокойную петербургскую жизнь, свои ночные бдения над книгами и нежную дружбу с княгиней Катенькой Дашковой. Эти два умных человека, кстати, были схожи ещё в одном: совершенном равнодушии к любовным утехам. Дашкова больше интересовалась политикой и наукой. Тем лучше они с шевалье понимали друг друга!

Мечты де Зона, похоже, могли воплотиться в жизнь. Король отозвал его в Париж — готовиться занять место посла Франции в России. Более того, шевалье туда выехал, но… доехал только до Варшавы. Там его ждало известие о том, что в России новый император — Петр III, питавший к французам нескрываемую неприязнь, ибо преклонялся перед прусским королем Фридрихом.

В Париже он пробыл недолго. Несколько месяцев спустя, снабженный в одинаковом изобилии секретными инструкциями лично от короля и деньгами, де Эон отправился в Лондон — склонять английский парламент к восстановлению нормальных отношений с Францией.

Жизнь шевалье в Лондоне разительно отличалась от той, какую он вел в России. Вместо чтения книг — бесчисленные попойки, вместо дуэли — роскошные приемы в королевском дворце. Переговоры с парламентом успешно продвигались, и, наконец, был заключен мирный договор. Франция теряла свою заморскую провинцию — Канаду, но приобретала главное — мир. За свои успехи шевалье был награжден орденом святого Людовика и пожизненной, весьма внушительной пенсией.

Но после этого в Лондон пришли два письма. Первое — королевский указ об отзыве де Зона из Англии. Второе — личное послание короля, в котором он приказывал шевалье… ни в коем случае не подчиняться его же собственному указу. Ситуация загадочна только на первый взгляд. На самом же деле все было очень просто: в ходе переговоров с парламентом де Эон получил столько сверхсекретных писем от своего короля, что теперь представлял для него немалую опасность. Вздумай шевалье раскрыть хотя бы малую толику королевских секретов, новая война с Англией была бы неизбежна.

И начались странные времена. За де Эоном по приказу короля охотились наемные убийцы, его дом не раз подвергался самым настоящим атакам. Сам же де Эон получал от короля деньги — для обеспечения личной безопасности и оплаты бесчисленных долгов. Несколько раз король предлагал де Зону огромные деньги за свои собственные письма к нему. Тщетно. Де Эон отлично понимал, что только эти письма и гарантируют ему жизнь.

Наконец в обмен на личный сертификат короля о пенсии и полной неприкосновенности де Эон отдал одному из очередных посланцев… единственное королевское письмо. Правда, то, в котором излагался план внезапного нападения Франции на Англию. И наступило затишье.

Десять лет — до своего сорокалетия — де Зона не тревожил Версаль. И вдруг на прилавках книжных магазинов Англии появились тринадцать томов мемуаров бывшего посла и драгунского капитана, мемуаров скандальных, обличительных, да к тому же написанных талантливым пером. Они произвели в обществе эффект разорвавшейся бомбы.

Но вот что странно: вспомнив о де Эоне, общество все чаще поговаривало, что на самом деле — это женщина, даже не женщина — классический гермафродит. В Лондоне начали держать пари на крупные суммы о подлинном поле де Эона. Масла в огонь подлил французский король, который публично заявил, что сам лично познал двадцать лет тому назад шевалье как женщину, а все дальнейшее было чистейшей воды маскарадом с его, Людовика, ведома.

Вольтер откликнулся на скандал по своему обыкновению язвительно:

— А наши нравы заметно смягчились, мы близки к гуманизму… Смотрите, де Эон стал орлеанской девственницей, однако до сих пор я не слышал, чтобы его сожгли на костре!

Шевалье стал носить женскую одежду постоянно. Хотя совершенно непонятно, почему Версаль с маниакальной настойчивостью стремился видеть своего лучшего в прошлом дипломата непременно в женском обличье. Доводы рассудка в этой ситуации неприемлемы. Очевидно, сцепление интриг и обстоятельств было уже в то время настолько сложно и запутанно, что даже современники не могли определить подлинных мотивов «перерождения» шевалье.

Перерождение это, однако, имело забавные последствия. Руки прекрасной мадемуазель де Бомон попросил не кто иной, как Пьер Бомарше, прославленный автор «Севильского цирюльника» и «Женитьбы Фигаро», а также профессиональный шпион. Дивная парочка! Конечно, невесте было за сорок, но она была богата (пенсия короля!) и, по свидетельству современников, очень хороша собой. Ну уж во всяком случае миловидна, изящна и обольстительна. Если де Эон играл какую-то роль, он делал это виртуозно. А может, на сей раз и не играл? Но уж Бомарше-то точно был искренним!

Свадьба, правда, не могла состояться до тех пор, пока не были улажены официальные дела. Бомарше взялся выкупить у своей невесты «королевские секреты» и передать их в Версаль. Ему удалось сделать то, чего не смогли добиться ни дипломаты, ни наемные грабители.

Был заключен настоящий договор между государством и девицей де Бомон, Главным пунктом договора был тот, что де Бомон отныне официально считается особой женского пола и дает обещание не устраивать международных скандалов. За это смирение Франция обещала поддержать девицу де Бомон своими субсидиями и открывала перед ней свои границы. Возвращению из Англии больше ничто не препятствовало.

13 августа 1777 года де Бомон в дорожной коляске, запряженной четверкой лошадей, тронулась в путь. Но в коляске… сидел драгунский капитан со шпагой на боку, который и заявил жадным до сенсации журналистам: «Сожалея о тех скандалах, которые были вызваны глупцами и кретинами, я, шевалье де Эон, заверяю торжественно, что никогда не был женщиною, а следовательно, не способен стать ею и в будущем!»