Ивлин Во - Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

Но – по порядку. 13-го выехал в Гачко; великолепное утро, последние несколько миль – снег, разрушенные деревни. Гачко тоже полуразрушен; штаб 11-го партизанского корпуса. Людей в штатском почти нет. Прожил в Гачко у Дэвида Кармеля три дня, из дому почти не выходил, читал Троллопа. Дэвид ездил на один день в Сараево; город только что «освобожден», сотня трупов, все казненные, половина казненных – гражданское население, женщины раздевают убитых – грабят трупы. В пятницу 16-го вернулся в Дубровник; рассчитывал отплыть на следующий день, но отъезд отложился до 20-го: сначала прибывали новые суда, а потом испортилась погода. Майора С. тоже отзывают – за прелюбодеяние. Девицами, которые спали с английскими офицерами, в том числе и малолетней сестренкой одной из них, занялась тайная полиция. Мы видели, как на дороге близ Требинье девушки из состоятельных семей разбивают мотыгой камни. <…>

Наконец, 20-го, во второй половине дня, отплыли на десантном судне и на следующий день прибыли в Бари. Плыли без малейших удобств. В штабе миссии атмосфера радушия и праздности. Джон Кларк с одобрением отозвался о моей идее встретиться в Риме с Папой, а потом написать отчет о положении Церкви и вернуться в Англию. Тем временем поступило предложение придать офицерам миссии статус консулов. Было бы в высшей степени лестно вернуться в город, откуда меня отозвали, с гораздо бо́льшими полномочиями. Можно было бы тогда оказывать помощь всем попавшим в затруднительное положение. Исходя из этого, я и предложил свою кандидатуру. <…>

Вчера в 7.15 вылетел из Бари в Рим. В общей сложности полет продолжался шесть часов, всего на два часа меньше, чем если б я ехал на автомобиле. Все сразу же пошло наперекосяк: угрюмый мэр нехотя дал мне комнату, отказал в машине, и я шел пешком с вещами и шинелью, да еще сбился с пути. <…> Рим по-прежнему забит придурковатыми американцами, в магазинах шаром покати – хуже, чем в августе, цены абсурдны. Все рестораны до одного открыты только для военных, все гостиницы превращены в общежития, вступившая в город армия ведет казарменную жизнь, с жизнью города несовместимую. Здания, освещаемые весенним солнцем, великолепны. Темы разговоров: разбой, вооруженные дезертиры, в основном американцы (12 000 – новая цифра), угон автомобилей, акты насилия, недееспособность правительства, неизбежный приход к власти коммунистов, когда наши войска покинут город, легкомыслие и эгоизм итальянской верхушки. <…>

Четверг, 1 марта 1945 года В Ватикан; передал карточку приора Рагузы монсиньору Кордовани, доминиканцу, занимающему пост Маэстро ди Палаццо. В преддверии аудиенции пошел в ватиканские музеи, но залы забиты солдатами и экскурсоводами, особенно Сикстинская капелла. Был поражен тем, что бо́льшую часть росписей невозможно рассмотреть невооруженным глазом; они бесцветны, кажется, будто краска впиталась в стену и исчезла; «Страшный суд» намного хуже, чем на фотографиях. <…>

Пятница, 2 марта 1945 года Аудиенция назначена на 9.30. Приехал раньше и зашел в собор Святого Петра вознеси молитву и получить наставление. Из собора – в Кортиле Дамазо, в лифте на второй этаж; анфилада ослепительных комнат, заполненных разнообразными людьми. Оттуда – пред светлы очи. За столом фигура в белом; кругом неземная красота, но глядеть по сторонам был не в состоянии; трижды преклонил колено и присел сбоку. Меня предупредили: по-английски папа изъясняется с трудом, и я громким голосом попросил говорить по-французски. Сразу же перешел к делу и заговорил о югославской церкви, сделал короткое резюме и упомянул Риттига. Он все это выслушал, сказал: «Ca n’est pas liberté» [380] , а потом заверещал на своем непонятном английском. Спросил, сколько у меня детей, и сказал, что присутствовал в Портсмуте на параде военных кораблей. Передал моим детям четки и свое «особое» благословение. И все же ушел я от него с убежденностью, что он понял, для чего я приходил. Это, собственно, мне и было нужно. Видел Тардини: передал мне два конфиденциальных письма в Югославию. И он, и Папа лестно отозвались о моей работе «во имя Церкви и человечества»: «Continuez» [381] .

Бари, понедельник, 5 марта 1945 года Утро, потраченное зря: наносил визиты людям, которых не оказывалось на месте.

Пятница, 9 марта 1945 года Прожив пять дней в «Империале» и сильно простудившись, выехал на грузовике на виллу в Сан-Спирито. Вещи положил в кузов – водитель заверил меня (а я ему поверил), что кузов крытый, и моим вещам ничего не грозит. Когда приехали в Сан-Спирито, моей дорожной сумки в кузове не было. Любимой сумки; я купил ее в 1930 году перед поездкой в Абиссинию. Где она с тех пор со мной только не побывала, сколько раз я ее чинил! Вместе с ней пропала и вся самая нужная одежда, и дневники за последние полгода, и кожаный бумажник со всеми документами и пометками, сделанными для отчета о положении Церкви в Хорватии. Я впал в отчаяние. Военная полиция повела себя грубо и равнодушно. И даже те, кто сочувствовал искренне, меня не обнадежили. В Бари воруют все подряд, говорилось мне, на то, что сумка найдется, надежды нет никакой. Самые общие выводы моего отчета у меня в памяти конечно же сохранились, но без соответствующих записей отчет утратит всю свою весомость. Я был вне себя. Поужинал в одиночестве и отправился спать, решив, что немедленно вернусь в Англию, пусть и без написанного отчета.

Суббота, 10 марта 1945 года Утро невеселое: вместе с сумкой, ко всему прочему, пропали и самые необходимые туалетные принадлежности. После обеда телефонный звонок: мои вещи найдены военной полицией в целости и сохранности.

Воскресенье, 11 марта 1945 года Предполагаю начать писать отчет [382] .

Понедельник, 12 марта 1945 года По-прежнему в Сан-Спирито. Работаю с перерывами, нерегулярно.

Вторник, 13 марта 1945 года Узнал, что Маклин покидает Югославию и летит в Лондон, и решил ехать завтра же. Отчет не закончен.

1945–1965 [383]

Отель «Гайд-Парк», Лондон,

Великая Суббота, 31 марта 1945 года

В Англии уже две недели, в основном в отеле «Гайд-Парк». Расходы чудовищные; позавчера совершил по нынешним меркам на редкость выгодную покупку: приобрел золотые часы всего за 50 фунтов. В день – на жизнь, еду и табак – уходит фунтов 15–20. Условия жизни вполне приемлемые, пожалуй, лучше, чем год назад. <…> К тому же у меня много денег, скопившихся в мое отсутствие. Беспилотные ракеты падают неподалеку два-три раза в день, одна из них взорвалась в воскресенье утром в Марбл-Арч, и у нас в гостиной вылетели стекла. Новости с театра военных действий обнадеживают. Есть надежда, что война закончится уже через несколько недель, но воодушевления по этому поводу никто не испытывает: наступающий мир сулит ничуть не больше, чем заканчивающаяся война. <…>

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});