Андрей Танасейчук - Майн Рид: жил отважный капитан

Хотя и на этот раз Боуг организовал необходимую рекламную кампанию: в столичных и провинциальных газетах были опубликованы объявления о выходе в свет «нового романа капитана Майн Рида», появились доброжелательные рецензии, и книга вышла в нужное время, но необходимо признать — ее успех был не таким значительным, как у «Мальчиков-охотников». Поэтому Боугу пришлось ограничиться единственным тиражом — в тысячу экземпляров. Почему «Юные путешественники» были встречены читателями прохладнее, чем «Мальчики-охотники»? Можно сказать, что такова обычная судьба продолжений. Но насколько корректно подобное заявление? История литературы знает и немало обратных примеров. Вспомним хотя бы судьбу некоторых сюжетов Дюма-отца, а из сочинений соотечественников Рида — исторические романы Теккерея. Во всяком случае, у современников Теккерея его «Виргинцы» пользовались куда большей популярностью, нежели предшествовавшая им «История Генри Эсмонда». Можно сослаться и на то, что на британском книжном рынке в 1853–1854 годах появилось сразу несколько новых, вызвавших широкий резонанс романов, чей успех мог затмить все остальные новинки сезона. В упомянутый период, например, были изданы «Холодный дом» и «Тяжелые времена» Ч. Диккенса (1853 и 1854 годы — соответственно), «Ньюкомы» У. Теккерея, «Виляет» Ш. Бронте, «Кренфорд» Э. Гаскслл, «Звездная палата» У. Эйнсворта, «Мой роман» Э. Бульвер-Лиггона (все — в 1853 году) — и это только «корифеи». А сколько было просто успешных авторов, чьи тексты пользовались спросом, их современники Рида читали, обсуждали, заказывали в платных библиотеках. По подсчетам авторитетного исследователя викторианской беллетристики Д. Сазерленда, в 1853 году вышло более 140 романов. И это без учета переизданий — только изданное впервые. Впрочем, удача — очень капризная дама, а успех романа и вовсе не предсказуем, поскольку не подразумевает качество текста.

Отсутствие успеха у современников, видимо, каким-то образом проецировалось и на дальнейшую судьбу романа — даже в России, где Майн Рида так любят, этот роман переиздается редко. А на самом деле, «Юные путешественники» — хороший, добротный роман. Он лишен многих недостатков, присущих первой части дилогии. Он динамичнее, в нем нет того «столпотворения» персонажей, которое характерно для предыдущих книг писателя — в том числе и для «Мальчиков-охотников». В романе их всего четверо: кроме знакомых, но уже повзрослевших на два года Базиля, Люсьена и Франсуа, есть еще один персонаж — юноша, которого зовут Норман и который вместе с героями совершает путешествие на Север. На этот раз в романе нет взрослых. Но им все равно принадлежит инициирующая роль: старый полковник умер, а его дети должны перебраться к дяде, который живет на севере Канады в одном из поселений британской «Компании Гудзонова залива». Норман — его сын, и он сопровождает путешественников, переживая вместе с ними все приключения. Во втором романе дилогии Рид не только развивает опробованную прежде формулу — он совершенствует ее, отсекая лишние сюжетные линии, связанные со второстепенными персонажами, оставляя только то, что непосредственно связано с предметом и героями повествования. Архитектоника и ритмика романа гармоничнее — «вставные новеллы» и эпизоды, в которых автор рассказывает о жизни и повадках северных животных, особенностях растительного мира и конкретных растений, не нарушают динамику сюжета, а помогают его развитию, способствуют «раскручиванию» интриги. В отличие от широко известного русскоязычному читателю первого романа дилогии о «мальчиках-охотниках» второй большинству мало знаком. Стоит поэтому хотя бы вкратце напомнить его фабулу.

Итак, герои повзрослели. После смерти отца они в сопровождении двоюродного брата, пятнадцатилетнего юноши, отправляются к его отцу (своему дяде). «В молодости, — сообщает рассказчик, — тот жил на Корсике, где и женился на сестре полковника. Впоследствии этот дядя переселился в Канаду и занялся торговлей мехами. Он был теперь главным управляющим, или фактором, в «Компании Гудзонова залива» и жил в одном из самых отдаленных пунктов у берегов Ледовитого океана». Туда они и направляются. На этот раз Рид (вполне оправданно) избегает длительной экспозиции. Его рассказ о топографии места событий лаконичен, он не утомляет читателя. Очень кратко — несколькими абзацами — автор излагает предысторию и начальную фазу путешествия; читатель становится «соучастником» путешествия только тогда, когда герои оказываются на Севере, вне пределов цивилизованного мира. Начало путешествия и есть завязка повествования — героям предстоит преодолеть почти две тысячи миль, их путь лежит в основном по воде, они плывут по реке на пироге. Поначалу ничего особенно драматичного не происходит: эпизоды охоты на пернатую и иную дичь перемежаются рассказами-вставками о жизни и повадках тех обитателей северных просторов, с которыми сталкиваются мальчики, а также с «занимательной» информацией об особенностях растительного мира Севера. Затем их транспортное средство разбивается, припасы и амуниция гибнут, и они вынуждены строить новую лодку, ловить рыбу и охотиться. Это обстоятельство драматизирует ситуацию, обостряет действие: теперь мальчикам нужно не только добраться до отдаленной фактории на берегу Ледовитого океана, им необходимо выжить. Понятно, что всё заканчивается благополучно и они достигают конечной точки маршрута. Но для этого им пришлось преодолеть самые разнообразные — в том числе, по сути, неодолимые — трудности. Юный викторианский читатель, сопереживая героям Рида, не только учился стойкости и мужеству, но получал и разнообразные сведения — о том, как ловить рыбу и какие рыбы водятся в северных реках и озерах, как построить лодку (пирогу) из коры березы (и заодно узнать, как много существует разновидностей этого дерева), как и на какую дичь можно охотиться на Севере (и познакомиться с представителями северной фауны), как изготовить силки и капканы и т. д. и т. п.

Роман получился цельный и органичный, динамичный и насыщенный достоверными деталями. Но, к сожалению, не обрел того признания, которого был по-настоящему достоин. Конечно, неудача романа относительна: его издание не нанесло финансового ущерба Боугу, и он извлек свой доход. Свой гонорар получил и Майн Рид. Но, по справедливости, и автор, и его издатель (последний — особенно) могли рассчитывать на большее, если бы успех литературного произведения определяли его художественные достоинства.

Два года в Стоукенчёрче

Наступил новый, 1854 год. Для Майн Рида этот год стал важной вехой, но не в литературной жизни — многие вехи на этом пути были еще впереди, а в личной. Весной писатель женился. С его избранницей читатель уже давно знаком — это Элизабет Хайд, не только верная и постоянная спутница его дальнейшего существования, но и автор единственной[46] до настоящего времени книги, повествующей о жизни Рида (опубликованная в 1976 году монография американской исследовательницы Д. Стил — не в счет, так как она посвящена не жизни, а творчеству — точнее, романам — писателя). После внезапной встречи Рида с Элизабет Хайд в Манчестере на митинге в поддержку польских эмигрантов (о которой уже упоминалось) минуло несколько месяцев. Все это время Элизабет и писатель не виделись, но между ними разразился бурный «роман в письмах». Инициатором этого «романа», разумеется, был Майн Рид, но, насколько можно судить по воспоминаниям его жены, она не отвергала эпистолярных ухаживаний и бурных проявлений чувств капитана. Роман этот длился несколько месяцев и, как свидетельствует будущая (на тот момент) миссис Рид, закончился долгожданным для писателя робким признанием девушки: «Мне кажется, я вас люблю». Не откладывая дела в долгий ящик, сразу по получении письма с этой фразой, писатель сел в поезд и поспешил к своей любимой. Встретившись с отцом, который в реальности оказался отнюдь не таким неприступным аристократом, каким Рид изобразил будущего тестя капитана Мейнарда в романе «Же-на-дитя», а, напротив, был человеком демократически мыслящим, к тому же единомышленником писателя по многим вопросам внешней политики, да и вообще приятелем некоторых его знакомых, — он попросил руки его дочери. Однако отец возлюбленной был все-таки не настолько широко мыслящим, чтобы тотчас согласиться отдать свое дитя почти своему ровеснику. К тому же на момент предложения руки и сердца юной мисс Хайд не сравнялось еще и шестнадцати лет. Ее отец вообще был не склонен обсуждать с капитаном эту тему. Но тут уж настойчивость проявила сама юная особа и заявила, что все равно выйдет замуж за капитана, даже если отец не даст согласия. «Однако, — пишет Элизабет Рид, — мой отец отличался мягким характером, всегда мне доверял и потому, в конце концов, согласился». Правда, будущая жена капитана не сообщила, что согласился он далеко не сразу и только после того, как все сошлись во мнении, что свадьба может состояться, когда невесте исполнится 16 лет.