Виктор Буганов - Булавин

— Куда отогнали?

— Про то я не ведаю.

Те же вести сообщил Тевяшову строитель Донецкого монастыря Иона:

— Ведама тебе буди о всем, что ис Черкаского Фролов сын Василей пошел са многими козаками, с тумами [32], в Озов и угнал войсковой табун от Черкаского. 

Помимо Фролова, очень активную шпионскую работу вел Трофим Соколов, один из есаулов Булавина. Позднее Толстой специально просил царя наградить этого соглядатая и изменника:

— Всемилостивейший государь! Доношу Вашему величеству: донской казак Тимофей Соколов в бунт вора Булавина и ево единомышленников, будучи в Черкаском при оном воре Булавине есаулом, служил Вашему величеству радетельно и чинил в Азов ко мне всякие ведомости про их воровские злые замыслы.

Сложная обстановка в Черкасске, на Дону, предательская деятельность старшин-заговорщиков, колебания старожилого казачества, распыленность сил повстанцев, концентрация полков карателей диктуют Булавину меры и действия в зависимости от быстро меняющейся ситуации. То он шлет войска против карателей, для наступления в районе Изюмского и Харьковского полков, Тамбовско-Козловско-Воронежском крае, на Волге — в сторону Саратова и Астрахани. То уверяет царя и «полководцев» в верности, лояльности, рассылает грамоты своим атаманам, «чтоб отнюдь казаки и своевольцы на Русь под городы и на Волгу для разорения и на войска государевы войною не ходили», грозит ослушникам смертной казнью, присылает «розыщиков» для сыска их вины (нападения на государевы полки и города без его, Булавина, согласия). То направляет грамоты с воззваниями к голытьбе идти к нему для борьбы с царскими полками; к запорожцам и кубанцам — с призывами о помощи.

Помимо понятных тактических соображений — оттянуть время, удержать карателей от перехода в наступление, собрать дополнительные силы, заметно в действиях Булавина и другое — колебания в проведении своей линии, воздействие на него разнородных социальных сил, сословных групп и их интересов. Отсюда, при наличии явных успехов (создание большого повстанческого войска, взятие Черкасска, смена руководства Войска Донского, расширение восстания, победы над карателями), столь же заметны и явные, все нараставшие промахи: промедление с походом на Азов после захвата Черкасска, когда каратели не собрали еще достаточное количество полков; раздробление сил, рассылка из Черкасска наиболее способных и преданных атаманов; довольно терпимое отношение к старшине из «московской партии», вербующей все больше сторонников.

На одном из черкасских кругов, в конце мая или начале июня, против Булавина, снова говорившего «многие непристойные слова» (о борьбе с царскими войсками, походе на Москву), группа казаков верховых городков, несомненно, из числа «природных», старожилых, открыто угрожает ему:

— Ты много говоришь, а с повинной к великому государю не посылаешь.

— Посылал. И не раз, — ответил Булавин, — да без толку. Царевы воеводы наступают и нас бьют. И мы пойдем их бить и государевы городы разорять, бояр и прибыльщиков искоренять.

— У великого государя силы поболе твоей. А нас всех ты не перекуешь. Ныне нас в согласии много. Можем тебя и в кругу поимать.

«Природные», домовитые и их сторонники от тайных козней переходят к открытым угрозам. Булавин арестовал некоторых крикунов-изменников. Его личную охрану усилили — в караулах при нем стоит человек по 50 повстанцев. Более того — Булавин настоял на том, чтобы запретить вообще говорить о возможности повинной царю. Василий Фролов сообщил об этом в Азов:

— Да он же, Булавин, учинил в Черкаском заповедь под смертной казнью, чтоб никто про именование великого государя не вспоминал; а буде кто станет говорить, чтоб принесть великому государю повинную, и тех людей похваляетца казнить смертью.

«Заповедь» была оформлена, как решение войскового круга, возможно, того самого, на котором часть казаков угрожала Булавину «поиманием» и тем самым расправой. Это постановление, принятое по инициативе Булавина, в ходе борьбы на круге, ярко и недвусмысленно говорит о важнейшем, кардинальном моменте восстания — значительная часть его участников показала себя способной отойти от безусловной, беспредельной веры в «доброго царя», отказаться от верности, службы его священной особе. Подобное явление не так уж часто можно отметить для народных движений феодального времени.

Напряжение не спадает. Однажды в Черкасске объявили тревогу — «стреляли из двух вестовых пушек». На следующее утро войсковой атаман устроил во всех станицах острова смотр. Не все казаки явились — стало быть, убежали в Азов. Булавин собрал в один курень жен и детей беглецов, на их имущество наложил арест — «пожитки их в куренях все запечатал и приказал караулить тех станиц казакам».

На одном из кругов Булавин, которого о заговоре старшин известил Кирилл Нос, один из его участников, предложил:

— Господа казаки! Стало известно, что среди нас появились изменники. Доподлинно мне ведомо, что черкаские старшины сносятся с азовским губернатором, меня хотят схватить и убить, а вас всех выдать Долгорукому и боярам.

— Смерть изменникам!

— Что делать будем, атаман?

— Говори!

— За ту измену всех их побить! — Булавин обвел глазами притихший круг.

— А потом?

— Царские полки сюда идут! Не помилуют!

— В таком разе, — атаман решительно поднял руку, — Черкаской весь выжжем, а сами уйдем на Кубань. Любо?

— Любо!

— Любо-то любо! Да не совсем...

Обстановка в Черкасске изменилась, что Булавин давно почувствовал. И это его настораживало. Снова принял меры предосторожности. И не напрасно.

Однажды, в первый день июня, Булавин решил попариться в бане. Поздеев предложил пойти к нему на хутор. По дороге атамана пытались схватить заговорщики — Василий Фролов, Климент Кабан, Степан Ананьин, Семен Ребрин, Алексей Каршин и другие, всего до 30 человек. Булавин и его друзья были начеку, заговорщики разбежались. Но они продолжали делать все, что могли. Одни бежали в Азов, другие плели интриги за спиной Булавина.

Василий Фролов, один из участников тайного совещания заговорщиков у Ильи Зерщикова, начал, и не без успеха, осуществлять их предательский план. Азовский губернатор не скрывал своего удовлетворения, послал по договоренности с ним своих людей к Черкасску:

— И те, государь, посланные мои, согласясь с ним, Васильем, с товарыщи, конские табуны от Черкаского отогнали к Азову. И они, Василей Фролов с товарыщи, приехали в Азов.

Случилось это в ночь с первого на второе июня.

Зерщиков доносит в Азов, что Булавин, ввиду такой сложной и угрожающей обстановки, хочет бежать на Кубань, а Черкасск выжечь. Но сбор и наступление карателей властно диктуют необходимость организации отпора на западе и востоке, наступления на Азов, этот нарыв на донском подбрюшье. Булавин планирует вернуть в Черкасск войска Драного и Некрасова с Донца и Волги, чтобы вместе идти на Азов. Но и там, как и в верховьях Дона, на его левых притоках, каратели начинают давить на повстанцев. Драный сам просит Булавина о помощи: