Лев Балаян - Сталин и Хрущев

(Автор – «человек оттепели» успел ее «подправить» всего за одну ночь, «подсократить» и, посвятив её ХХ съезду КПСС, пригласить на бесплатную премьеру делегатов съезда, включая Хрущёва

Актёр, исполнявший в этой пьесе в том сезоне, роль И.В. Сталина, в тот первый вечер тоскливо сидел в зрительном зале… – Л.Б.).

Корней же Чуковский интерпретировал самоубийство Александра Фадеева с позиций «человека оттепели»: «Мне очень жаль милого А.А., в нём – под всеми наслоениями – чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения! Вся брехня сталинской эпохи, все её идиотские зверства, весь её страшный бюрократизм, вся её растленность и казённость находили в нём своё послушное орудие… Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная совесть в последние годы».

Ай-ай-ай, бедный Корней Иванович. Как вы ошиблись… Не ваш человек был Фадеев, не ваш. Ей-богу, не ваш!

«ЧЕЛОВЕКИ ОТТЕПЕЛИ» : СОЛЖЕНИЦЫН , ОН ЖЕ «ВЕТРОВ», СТУКАЧ ОСОБЛАГА

«Архипелаг ГУЛАГ» придумал враг».

Не случайно в самой фамилии Солженицын замуровано слово «лжец».Всё его творчество – сплошная зловредная ложь. И когда он призывает «жить не по лжи», его призыв должен быть обращён прежде всего к самому себе…

Ковыряясь в своей мужицкой родословной, фаворит Хрущёва Солженицын в книге «Бодался телёнок с дубом» пишет: «Были Солженицыны обыкновенные Ставропольские крестьяне: в Ставрополье (а родился он уже после Октябрьской революции, в декабре 1918 г ., в Кисловодске), до революции несколько пар быков и лошадей, десяток коров да двести овец никак не считалось богатством (Считалось, Исаич, ещё как считалось – Л.Б.).

Историческая справка.

По сельскохозяйственной переписи 1917 года в 35 губерниях Европейской России (включая, разумеется, и Ставрополье) 3,3 млн. крестьянских хозяйств не имели скота. На Украине 1,1 млн дворов не имели коров, а 1,3 млн. – лошадей. За счёт голода и страданий сельских тружеников богатели кулаки и помещики. Трудовое крестьянство всё глубже впадало в нищету. Именно это вело к росту революционных настроений среди миллионов крестьян, составлявших большинство русской армии». (Проф. Чунтулов. Экономическая история СССР. М. Высшая школа. С. 177).

А о предках со стороны матери писатель даёт такие сведения: «Захар Щербак (его дед по материнской линии – Л.Б.) был зажиточным хуторянином; после революции его бывшие батраки безвозмездно кормили его (??! – Л.Б.) ещё двенадцать лет (!!! – Л.Б. ), покуда он не был арестован в годы коллективизации.

И имея такое тёмное социальное происхождение, юный отрок Солженицын не только не был репрессирован при И.В. Сталине, как «кулацкий отпрыск», но и благополучно окончил школу, затем беспрепятственно – физико-математический факультет Ростовского университета, а с четвёртого курса одновременно начал учиться заочно в Московском институте философии и литературы, который, впрочем, не смог окончить по причине начавшейся Великой Отечественной войны. С октября 1941 года он служит ездовым в Сталинградском округе, находившемся тогда в глубоком тылу. Потом – училище, а с мая 1943 года служба в АИР – артиллерийской инструментальной разведке.

Петр Паламарчук, биограф Солженицына, возможно, с подачи самого Исаича, решил, что его герой должен врезаться в память грядущих поколений как командир артиллерийской батареи, но это не так, потому что служба в АИР представляет собой всего лишь «кабинетный шпионаж» и требует лишь умения чётко работать с акустическими устройствами.

Далее биограф сообщает нам, что в феврале 1945 года, то есть всего за три месяца до окончания Великой Отечественной войны, капитан Солженицын был арестован из-за отслеженной в переписке критики И.В. Сталина и осуждён на восемь лет, из которых полгода провёл на следствии и пересылках, почти год – в лагере на Калужской заставе в Москве, около четырёх – в тюремном НИИ и два с половиной года – на общих работах в Казахстанском Особлаге.

Зададимся вопросом: «находясь в частях «особой секретности», мог ли Солженицын не знать, что вся его (и не только его) переписка подвергается перлюстрации? Ясно, что не знать он этого не мог. А мог ли он критиковать

И.В. Сталина в переписке, или это тоже ложь? Не посмел бы. Да и за что критиковать-то? Ведь это был не напряжённый и безысходный июнь 1941-го, а победоносный февраль 1945-го. Да и не враг Исаич самому себе, чтобы вот так, не за здорово живёшь, класть свою «бесценную» голову на плаху. Просто он сознательно допустил некоторые политические фривольности в переписке в надежде, что его откомандируют в глубокий тыл, ну, к примеру, охранять какой-нибудь мостик на Волге или на Дону, где он сможет предаться умозрительным экзерцициям. Не более.

Но не тут-то было. Не рассчитал Акела, промахнулся и «загремел». В лагере Солженицын стал заниматься доносительством, не бедствовал, и получил оперативную кликуху «Ветров». В «Военно-историческом журнале» №12 за 1990 год опубликован чрезвычайно любопытный документ, который позволяет нам оценить по достоинству якобы «живущего не по лжи» Солженицына.

«Сов. секретно.

Донесение: С/о «Ветров» от 20.01.1952.

В своё время мне удалось, по вашему заданию, сблизиться с Иваном Мегелем. Сегодня утром Мегель, встретив меня у пошивочной мастерской, полузагадочно сказал: кто был ничем, тот станет всем!». Из дальнейшего разговора с Мегелем выяснилось, что 22 января з/к Малкуш, Ковлюченко и Романович собираются поднять восстание. Для этого они уже сколотили надёжную группу, в основном, из своих – бандеровцев, припрятали ножи, металлические трубки и доски. Мегель рассказал, что сподвижники Романовича и Малкуша из второго, восьмого и десятого бараков должны разбиться на четыре группы и начать одновременно. Первая группа будет освобождать «своих».

Далее разговор дословно: «Она же займётся и стукачами. Всех знаем! Их «кум» для отвода глаз в штрафник затолкал. Одна группа берёт штрафник и карцер, а вторая в это время давит службы и краснопогонников. Вот так-то!». Затем Мегель рассказал, что третья и четвёртая группы должны блокировать проходную и ворота и отключить запасной электродвижок в зоне.

Ранее я уже сообщал, что бывший полковник польской армии Кензирский и военлёт Тищенко сумели достать географическую карту Казахстана, расписание движения пассажирских самолётов и собирают деньги. Теперь я окончательно убеждён в том, что они раньше знали о готовящемся восстании и, по-видимому, хотят использовать его для побега. Это предположение подтверждается и словами Мегеля: «А полячишко-то, вроде умнее всех хочет быть, ну, посмотрим!».