Переход в бесконечность. Взлет и падение нового магната - Майкл Льюис
Во всяком случае, в неделю краха, когда стало ясно, что FTX обанкротилась, юристы спорили о том, что делать. Вместе с и другими юристами Фридберг подал в отставку. Один только Миллер остался и добился того, чтобы Сэм подписал документы о банкротстве, а Sullivan & Cromwell провела процедуру банкротства. Именно Миллер, писал Фридберг, настоял на включении FTX US в банкротство - несмотря на то, что FTX US была полностью самостоятельной компанией и, судя по всему, была платежеспособной. Фридберг утверждал, что Миллер сделал это по двум причинам. Первая заключалась в том, чтобы усилить аргументацию в пользу того, что прибыльное банкротство должно быть проведено в Соединенных Штатах, а не, скажем, на Багамах. Второй заключался в том, что FTX US контролировала пул в 200 миллионов долларов, который мог быть использован для выплаты Sullivan & Cromwell. В конце своей декларации Фридберг написал: "Я не единственный бывший сотрудник FTX, у которого есть серьезные опасения по поводу S&C. И бывшие, и нынешние сотрудники боятся поднимать эти вопросы, потому что S&C может предпринять против них неблагоприятные действия".
В американской системе банкротства существовал такой неприятный и часто разочаровывающий персонаж, как арбитражный управляющий. Нанятый Министерством юстиции США, доверительный управляющий должен был служить сдерживающим фактором для инсайдеров, которые наживались на банкротстве. (Но единственная власть, которой по закону наделялся доверительный управляющий, заключалась в том, чтобы жаловаться и стонать судье по банкротствам, который, как правило, сам был бывшим юристом по банкротствам. Доверительный управляющий США, которому было поручено дело FTX, Эндрю Вара, написал судье Джону Т. Дорси резкое письмо, в котором утверждал, что Sullivan & Cromwell не следует допускать к управлению банкротством и что необходимо привлечь независимого эксперта для контроля за ним. Дорси отклонил эту просьбу. То же самое он сделал и с просьбой Дэна Фридберга. На слушаниях, где решался вопрос о том, может ли Sullivan & Cromwell управлять банкротством, свидетелям разрешалось явиться лично или с помощью Zoom. Фридберг явился без приглашения и предложил дать показания под присягой. Дорси отказался это сделать.
За пределами зала суда США Фридберг имел одно из лучших представлений о том, что происходило в Sam's World, и, возможно, самое лучшее представление о той роли, которую сыграла в этом Sullivan & Cromwell. В зале суда опыт Дэна Фридберга был признан несущественным. И на этом, похоже, все закончилось. Судьи по делам о банкротстве в США обладают сенсационными полномочиями определять, какие доказательства следует приобщить к делу.
Но в конце июня Джон Рэй снова сделал Дэна Фридберга актуальным, подав на него в суд по делам о банкротстве. У Рэя была своя реакция на спор между Райном Миллером и Дэном Фридбергом. Он считал Миллера "наивным парнем". Фридберга он считал "прирожденным преступником".
Дэну Фридбергу не было предъявлено никаких обвинений. Он сотрудничал с Министерством юстиции в расследовании. У Рэя не было полномочий обвинять Фридберга в преступлении. В своем иске, целью которого было вернуть все деньги, выплаченные FTX Дэну Фридбергу, Рэй перечислил все плохие поступки, которые, по его мнению, совершил Фридберг. Он также перечислил деньги, которые он хотел вернуть Фридбергу. Большая часть денег находилась в одной строке. "В июле 2020 года, - писал Рэй, - по вине FTX Group Фридбергу было выдано 102 321 128 токенов Serum - цифровой валюты, запущенной Фондом Солана в 2020 году. . . . На момент подачи заявления о банкротстве истца стоимость Serum оценивалась в $.33 за токен, и, следовательно, владения Фридберга в Serum стоили $33 765 972,20".
До того как я прочитал эту строчку, я только слышал, как Рэй называл Serum (а также Solana и FTT) "монетами Сэма" или "говнокоинами". Его взгляд на криптовалюты был похож на его взгляд на людей. Было "хорошее дерьмо" и "плохое дерьмо". (Я никогда не пытался с ним спорить, отчасти потому, что считал, что он отчасти прав. Тем не менее были различия, которые он не удосужился сделать. FTT получала реальный денежный поток - стабильные доходы от FTX - и поэтому была больше похожа на корпоративный капитал. Солана, поскольку она могла обрабатывать на десятки тысяч транзакций в секунду больше, чем биткойн, была, возможно, лучше, чем биткойн, разработана, чтобы воплотить первоначальное видение Сатоши и стать средством обмена. В любом случае, поскольку достаточное количество людей поверило в эту историю, существовал реальный рынок токенов Solana, и та куча, которую накопил Сэм, все еще имела ценность.
По сравнению с ним сыворотка была сомнительным предложением. Сыворотка была скорее валютой в частной настольной игре, в которую Сэм не переставал играть внутри своего сознания.
Serum - это ставка Сэма на то, что блокчейн заменит, скажем, Нью-Йоркскую фондовую биржу или, на худой конец, FTX. Блокчейн - это просто общинные записи о том, кто и когда чем владел. Они могли отслеживать любые транзакции. По крайней мере, теоретически возможно, что они смогут отслеживать все финансовые операции. Токены Serum, которые получил Фридберг, давали их владельцу торговые скидки, право голоса и часть крошечной комиссии, взимаемой за любую финансовую транзакцию, которая происходила на блокчейне Solana. Звучит здорово. Проблема заключалась в том, что на блокчейне Solana проводилось относительно мало финансовых операций. Сэм просто придумал идею вместе с основателями Solana, отчеканил десять миллиардов токенов Serum, большую часть оставил себе, но часть раздал своим сотрудникам в качестве зарплаты.
Жетоны Serum, которые Сэм выплачивал сотрудникам вроде Фридберга, на момент его банкротства стоили $.33. Их истинная стоимость была не столь очевидна. Жетоны Serum сотрудников FTX были "заблокированы"; сотрудникам было запрещено продавать их до тех пор, пока они не будут разблокированы. Человеком, который занимался разблокировкой, был Сэм. Изначально предполагалось, что токены будут разблокированы в течение семи лет, начиная с конца первого года. Сотрудники могли продать одну седьмую часть своей сыворотки в конце первого года и еще одну седьмую часть
