Нина Соротокина - Великая Екатерина. Рожденная править
Массон о нем пишет: «По мере утраты государынею ее силы, деятельности, гения, он приобретал богатство, могущество, силу. В последние годы ее жизни он был всемогущ… Все ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери. Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек с лицом холодным и надутым едва удостаивал вниманием окружавших его…»
Он вел себя нагло, а императрица ему в этом потворствовала. Современник рассказывал, как однажды на обеде в Зимнем дворце, на котором присутствовал и Павел с семейством, за столом шел оживленный разговор, спорили, смеялись, цесаревич помалкивал, больше слушал. Екатерина решила приобщить сына к беседе и спросила: «А вы с чьим мнением согласны?» Может быть, из вежливости, а может, насмехаясь, Павел ответил: «С мнением Платона Александровича». Зубов тут же вскинулся и произнес, явно ожидая одобрения: «Разве я сказал какую-нибудь глупость?»
В 1795 году на Зубова дождем сыпались новые награды: он получил орден св. Владимира 1-й степени, его назначили шефом Кадетского корпуса. В 1796 году граф Платон Зубов стал князем Римской империи, а также был назначен начальником Черноморского флота и Адмиралтейства. Все перед ним трепетали, но не Суворов. В качестве новороссийского генерал-губернатора Зубов отдавал письменные приказы фельдмаршалу, иногда тон этих писем был слишком начальнический и одновременно бестолковый. «Ко мне штиль ваш рескриптный, указательный, повелительный, употребляемый в аттестованиях? – ответил ему Суворов. – Нехорошо, сударь!» Рассказывали, что однажды Зубов принял Суворова в домашнем сюртуке, слишком уж запросто. В отместку фельдмаршал, ожидая визита временщика на своей территории, тут же разделся до нижнего белья, в котором и вел разговор. Суворов никого не боялся, но ему все прощали за его гений.
Несколько слов о Валериане Зубове. В чине генерал-майора он вместе с Суворовым участвовал в усмирении Польши, был ранен, потерял ногу. В 1796 году был назначен главнокомандующим войск, исполняя химерический, экзотический проект брата Платона – завоевать всю Азию до Тибета. Тоже мне, Александры Македонские! Война была тяжелой, бессмысленной, Дербент, правда, взяли. Со смертью Екатерины Тибет был забыт.
Смерть императрицы
По вине Платона Зубова случилась одна история, которая, по свидетельству многих историков, подорвала здоровье императрицы и косвенно виновата в ее смерти. Рассказ пойдет о неудачном сватовстве великой княжны Александры Павловны – старшей дочери цесаревича – и восемнадцатилетнего шведского принца Густава Альберта.
Бытует мнение, что замысел сделать королевой Швеции Александру Павловну подсказал императрице Платон Зубов. Екатерине понравился этот проект, он как бы навсегда примирял Швецию и Россию, но она не верила, что король Густав III согласится на брак сына с русской принцессой. В 1792 году король Густав был убит на маскарадном балу в результате дворянского заговора. Наследнику Густаву Адольфу было 14 лет. Регентом при мальчике-принце был назначен его дядя, он фактически и правил страной до совершеннолетия Густава Адольфа. Регенту донесли о намерениях русского дома и выяснили, что он категорически против этого брака.
Время шло, принц взрослел. В результате интриг, подкупов, обширной тайной переписки и сложных разговоров удалось добиться его визита в Россию. Дядя-регент уже был согласен на брак, осталось дело за малым – познакомить жениха и невесту, узнать мнение принца и решить дело полюбовно. 14 августа 1796 года принц Густав Адольф с регентом и многочисленной свитой прибыл в Петербург. Шведов встретили очень торжественно и празднично: приемы, балы, пиры и фейерверки. Жених и невеста встретились и понравились друг другу.
Всё шло к благополучной развязке, необходимо только было составить грамотный брачный договор. Дело это было не простое, потому что по замыслу Екатерины и по традиции русского двора будущая королева Швеции должна была сохранить свою религию, то есть остаться православной. Но это правило не соответствовало традиции шведского двора. Договор обговорили начерно и вроде бы пришли к согласию: княжна Александра Павловна не будет делать официального отречения и негласно останется в своей православной вере.
Екатерина решила, что устного договора достаточно для того, чтобы назначить день обручения – 10 сентября. Принц явно влюблен, а это главное. Двум своим министрам Платону Зубову и Моркову она поручила составить брачный контракт. У Зубова хватило ума поинтересоваться деталями. Императрица отмахнулась – пишите контракт по своему усмотрению.
10 сентября в семь часов вечера в тронном зале дворца собралась вся императорская фамилия и полный штат придворных. Великая княжна Александра в подвенечном уборе была, как говорится, прелестна, рядом ее сестры и братья. Цесаревич Павел с великой княгиней матерью приехали из Гатчины. Облаченная в парадное платье императрица сидела на троне, рядом сановники при орденах и лентах.
Жених запаздывал. Публика вначале удивлялась, потом негодовала и, наконец, начала нервничать. Вдруг вместо юного принца появился Платон Зубов и принялся что-то нашептывать Екатерине на ухо. Императрица обеспокоилась. Зубов исчез, а придворные откровенно перепугались. Всем было велено – ждать.
Оказывается, «любимые министры» составили такой брачный контракт, который не устраивал жениха. Зубов, ощущая себя «автором проекта» вписал в договор пункты, по которым будущая королева не только будет исповедовать свою религию, но иметь свою часовню и причт в королевском дворце, то есть целый штат священников и диаконов – понятно, что весь клир будет служить интересам России. Кроме того, в брачный контракт были вписаны какие-то секретные обязательства против Франции. То есть Зубов и Морков явно перестарались, желая одним выстрелом убить трех зайцев.
Принц только спросил Моркова: «Это сделано с согласия императрицы?» Морков ответил утвердительно. Тогда Густав Адольф сказал, что этот контракт противоречит законам его страны, что «мы так не договаривались», и он ничего не подпишет. Его уговаривали целый вечер, он остался непреклонен. Принца ждали в тронном зале до десяти вечера, но он так и не появился.
Скандал был страшный. Такого унижения Екатерина не испытывала никогда. И от кого? От мальчишки, монарха государства, которое давно считала окончательно побежденным и которому собиралась диктовать свою волю. Официальная версия неявки принца в тронный зал – внезапное его недомогание, но людей не обманешь, о самодурстве Зубова злословил весь двор, именно его обвиняли в позоре. Очень жалко было юную невесту. Екатерина не бросила Зубову ни слова упрека, но заболела. С ней случилось что-то вроде легкого удара, предвестника того, который свел ее в могилу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});