А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

«Закрыть небо над Крымской для врага!» – это требование становилось лейтмотивом действий наших истребителей. С пункта управления ежедневно следовали по радио команды на подъем самолетов. Задача была жесткой – в воздухе над Крымской постоянно должны находиться истребители для отражения вражеских атак. Группы самолетов поочередно сменяли друг друга.

Так было и в тот день, когда над Крымской впервые появилась шестерка «азрокобр» из 16-го гвардейского истребительного авиаполка. Полк тольконакануне вечером прибыл на фронт после полугодичного перерыва, связанного с переучиванием на новую материальную часть. Всем его летчикам был запланирован ознакомительный полет в новом районе действий. Однако генерал Борман, исходя из условий обстановки, решил совместить для одной группы изучение района полетов с выполнением боевого задания.

Выслушав по радио доклад о взлете шестерки, генерал назвал позывной и сообщил обстановку:

– Я – «Тигр», я – «Тигр». В воздухе спокойно. Будьте внимательны. Скоро появятся «юнкерсы».

Через несколько минут в поло его зрения появилась четверка «лаггов» из соседнего с «аэрокобрами» полка. Они взлетели раньше и теперь, прибыв в заданный район, построились в круг и начали на небольшой скорости крутить карусель: привычная картина для тех, кто наблюдал за ними с земли, и для самих летчиков. К великому сожалению, и для противника давно уже не была секретом подобная тактика. И он с большой для себя выгодой пользовался этим.

Объективно настала пора менять ставшие привычными приемы воздушного боя: и боевая техника стала иной, да и летчики кое-чему научились. Бой шестерки, ведомой гвардии капитаном Покрышкиным, убедил в необходимости радикальных перемен в тактике действий наших истребителей.

Обычно «мессершмитты» предваряли налет своих бомбардировщиков, выходя к переднему краю минут за 10–15 до них. Обнаружив советские истребители, они нападали сверху и сковывали их боем. Самый бой зачастую складывался не в нашу пользу, потому что стремительная атака сверху позволяла противнику приобрести решающее преимущество – в скорости!

Появившаяся над Крымской вскоре после «лаггов» шестерка Покрышкина сразу же привлекала к себе внимание необычностью построения самолетов в группе. Они не прижимались друг к другу, а, наоборот, подошли к району патрулирования в расчлененном боевом порядке: три пары с превышением одна над другой в сотни метров, нечто вроде «этажерки», сдвинутой в сторону солнца. Вся группа шла на высоте примерно в 4 тысячи метров, причем ведущий держал ее курс не точно на станицу Крымскую, а отклоняясь несколько на юг от нее, к морю.

Генерал Борман не стал вмешиваться в действия ведущего, поняв, что тот преднамеренно осуществляет определенный, намеченный заранее маневр. И действительно, группа Покрышкина, следуя вдоль переднего края на юг, вышла в район Новороссийска и по его команде: «Разворот на сто восемьдесят!» – с пологим снижением устремилась к Крымской. Набрав большую скорость, она вскоре была над районом, который ей поручено прикрывать. Затем снова ушла на высоту. Через несколько минут по радио повторилась команда: «Разворот на сто восемьдесят!» Шестерка возвратилась в заданный район. Она не крутила «карусель», взаимно прикрывая «хвосты» собственных самолетов, а совершала маятниковое движение: после набора высоты – пологое снижение, позволяющее достичь большой скорости, выход в прикрываемый район, новый уход вверх и в сторону солнца.

Очередной маневр группы Покрышкина продолжался около пяти минут. За это время над Крымской появились «мессершмитты». Их было больше десятка. Сверху они спикировали на четверку «лаггов». Все началось как обычно. Но в воздухе была еще и необычная наша шестерка. Имея запас высоты и обнаружив врага, ее ведущий бросил группу в стремительную атаку.

– Голубев, атакую, прикрой! – Глуховатый голос Покрышкнна прозвучал спокойно, без особых эмоций.

Борману ничего не пришлось подсказывать с земли. Самолет ведущего вражеской группы через какое-то мгновение был буквально изрешечен пулеметной молнией.

– Вот дает! – услышал генерал позади себя голос кого-то из расчета главной радиостанции. «Мессершмитт» горящим факелом, разваливаясь на части, стал падать вниз, а истребитель Покрышкина круто пошел ввысь, изготавливаясь к новой атаке. Ведомый не отрывался от ведущего.

Пара Покрышкина еще не закончила набор высоты, а вниз повалился уже второй «мессершмитт». Его сбил ведущий самой верхней пары – Григорий Речкалов. Завершив атаку, и эта пара пошла набирать высоту…

Вскоре шестерка заняла прежний боевой порядок, в любое мгновение готовая начать новую атаку. Но повторять ее в том вылете не потребовалось. Потеряв два своих самолета, вражеские летчики поспешно скрылись. Бомбардировщики противника так и не появились над Крымской. Видимо, эффект неожиданности так подействовал на командование вражеской авиации, что оно возвратило бомбардировщики с маршрута во избежание дальнейших потерь.

При очередном докладе Вершинину об итогах прошедшего боевого дня Борман, рассказывая об этом воздушном бое, использовал его в качестве очередного, весьма убедительного аргумента в пользу назревшего пересмотра тактики действий наших истребителей.

– Вы бы только видели этот бой, товарищ командующий! – восклицал он, сокрушаясь, что Вершинин не смог в те минуты быть у главной радиостанции наведения и увидеть все собственными глазами. Ведь известно, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

Через несколько дней Вершинин получил от Бормана письменное изложение его взглядов на тактику действий наших истребителей. В нем говорилось:

«Я пришел к выводу, что надо в корне менять методы ведения оборонительного боя, применявшиеся в первые дни войны. Сегодня они стали уже большим злом. Надо дать летчикам почувствовать их силу в паре. Нужен перелом. Переход к новому должны начинать командиры полков. Сейчас они, опасаясь потерь, на любое задание посылают группу из 8–12 самолетов и не дают инициативы ведущим парам. Командиры группы, в свою очередь, боясь потерять из поля зрения самолеты, водят их в скученных боевых порядках, связывая этим свободу маневра. В бою паре легче маневрировать, атаковать и уходить из-под ударов. Находясь на радиостанции наведения и наблюдая за действиями летчиков, я твердо убедился в этом».

За день до того, когда Константин Андреевич читал эти строки, он уже имел возможность лично наблюдать с пункта наведения за действиями летчиков-гвардейцев из 16-го истребительного авиаполка. В район патрулирования над станицей Крымской вылетела шестерка, ведомая Покрышкиным. Но уже с маршрута она была перенаселена на прикрытие Краснодара, куда приближались три девятки «юнкерсов». Подтвердив получение приказа, Покрышкин изменил курс полета своей группы. На подходе к Краснодару он обнаружил ниже себя восьмерку «мессершмиттов». Правильно решив, что вражеские бомбардировщики еще на подходе, Покрышкин устремился в атаку на истребителей, расчищавших им дорогу. Сам он, умело использовав высоту, спикировал на врага из-под самых облаков, нанес внезапный удар по «мессершмитту» и сбил его. Речкалов сразил второго.