Николай Великанов - Мерецков

Состоялись беседы Молотова с Таннером и членами его делегации. Было сделано повторное предложение заключить пакт о взаимопомощи по образцу пактов с прибалтийскими государствами.

С началом Второй мировой войны, когда Германия вторглась в Польшу и СССР ввел на ее территорию войска, объявив советско-польский договор о ненападении от 25 июля 1932 года утратившим силу, прибалтийские страны почувствовали тревогу. На фоне слухов о готовящемся советско-германском разделе Прибалтики правящие круги этих государств колебались: одна часть стояла за сближение с Германией, другая была настроена антигермански и рассчитывала на помощь Советского Союза. Левые прибалтийские силы выступали за присоединение к СССР.

Тем временем на границе с Эстонией и Латвией создавалась мощная советская военная группировка. Эстонское руководство обратилось за поддержкой к Латвии и Финляндии и, не получив ее, пошло на переговоры с Москвой, в результате которых 28 сентября был заключен Пакт о взаимопомощи, предусматривающий создание на территории Эстонии советских военных баз.

В этот же день был подписан советско-германский договор, зафиксировавший раздел Польши. Согласно секретному протоколу к нему Литва отошла в сферу влияния СССР в обмен на польские земли к востоку от Вислы. Сталин по окончании переговоров с эстонской делегацией заявил ее руководителю Сельтеру: «Правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашение с Советским Союзом. С вами могло бы получиться, как с Польшей. Польша была великой державой. Где теперь Польша?»

5 октября был подписан аналогичный советско-латвийский договор о взаимопомощи сроком на 10 лет, предусматривавший ввод в Латвию 25-тысячного контингента советских войск. 10 октября такой же договор был заключен и с Литвой.

Повторное советское предложение финнами также было отклонено. Тогда министр иностранных дел СССР представил на рассмотрение финляндской стороне шесть конкретных вопросов:

1. Сдать в аренду Советскому Союзу сроком на 30 лет порт Ханко и территорию вокруг порта радиусом в пять-шесть миль с размещением гарнизона численностью пять тысяч человек;

2. Предоставить якорную стоянку Северному флоту СССР в заливе Лаппвик (Лаппохия);

3. Предоставить Советскому Союзу пять мелких островов в Финском заливе, а также часть Карельского перешейка от села Липпола до южной оконечности города Койвисто, западную часть полуострова Рыбачий и Средний — всего 2761 квадратный километр;

4. В целях возмещения ущерба за уступаемую территорию передать Финляндии территорию СССР в районе Ребола и Порос-озеро общей площадью 5529 квадратных километров;

5. Не вступать в группировки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебных той или другой договаривающейся стороне;

6. Разоружить укрепленные районы на Карельском перешейке, вдоль финляндско-советской границы, оставив обычную пограничную охрану.

Во время одной из бесед, на которой присутствовал Сталин, Таннер сказал, что безопасность Ленинграда гарантируется наличием военно-морских баз Советского Союза на южной части Финского залива. Сталин заметил: «У Англии и Германии достаточно сильные военно-морские флоты, которые они в любой момент могут ввести в Финский залив. И я сомневаюсь, что вы сможете в этом случае остаться вне военного конфликта».

Необходимость создания военно-морской базы на полуострове Ханко Сталин мотивировал возможностью перекрыть вход в Финский залив огнем береговой артиллерии в случае опасности. Обосновывая необходимость переноса границы на Карельском перешейке, он заявил: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу, чтобы его обезопасить».

Для подтверждения справедливости своего решения Сталин привел высказывание министра иностранных дел Германии И. Риббентропа о том, что нападение на Польшу обусловливалось необходимостью обезопасить Берлин. Таннер пропустил этот довод мимо ушей.

Переговоры велись вяло и зашли в тупик, их продолжение было перенесено на ноябрь. Однако возобновление переговоров в ноябре не дало положительных результатов. Финны согласились предоставить СССР только ряд мелких островов и отодвинуть границу всего на 10 километров. По остальным пунктам советская сторона получила отказ. Финская делегация заявила: «Финляндия не может пойти на предложения Советского Союза и будет защищать любыми средствами свою территорию, свою неприкосновенность и независимость». А военный министр Ниукканен открыто сказал: «Война нам выгоднее, нежели удовлетворение требований России».

Со второй половины ноября в советской прессе началась усиленная пропагандистская кампания, направленная против Финляндии. Корреспондент ТАСС сообщал из Хельсинки, что в стране назревает революционная ситуация, одной из причин чего является начавшаяся массовая мобилизация, в армии наблюдается значительный рост дезертирства. Всячески проводилась мысль о том, что Красную армию трудящиеся Финляндии готовы встретить с цветами и флагами для оказания помощи в свержении буржуазного строя.

Мерецков пишет в мемуарах, что лидеры буржуазной Финляндии того времени вовлекли свой народ в ненужную ему политическую игру и вместо упрочения добрососедских отношений с СССР лишь накаляли обстановку. «Мы с тревогой смотрели на эту политику, потому что провокация из-за кордона против Ленинграда могла бы окрылить империалистических авантюристов и позволить им попытаться сговориться о создании единого антисоветского блока».

Отношения между сторонами стремительно ухудшались.

Здесь надо заметить, что эти отношения уже длительное время были непростыми. После того как Финляндия в результате Октябрьской революции получила независимость, ее политика в отношении СССР развивалась в негативном направлении. Хотя между ней и РСФСР в 1920 году был заключен Тартуский мирный договор[59], а в 1932-м пакт о ненападении и мирном улаживании конфликтов, дружбы не получалось. Первый президент Финляндии П. Свинхувуд говорил: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии; финский народ… навсегда является другом Германии».

Финский генерал Раймо Хейсканен: «В течение первых 20 лет независимости считалось, что СССР — главная, если не единственная, угроза Финляндии».

Стороны готовились к войне.

10 ноября 1939 года Ворошилову были представлены оценочные данные Генштаба РККА состояния вооруженных сил потенциального противника: «Материальная часть финской армии в основном довоенных образцов старой русской армии, частично модернизированная на военных заводах Финляндии. Подъем патриотических настроений наблюдается только среди молодых возрастов».