Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе

Невдалеке я увидел группу офицеров. Это оказались посланцы Кароля командиры дивизий и частей 2-й армии Войска Польского во главе с начальником штаба генералом бригады Юзефом Санковским. К штурму Колобжега они все-таки опоздали и сейчас с интересом осматривали следы боев.

К маяку прибыли с развернутыми знаменами полки 3-й пехотной дивизии, чтобы дать клятву Балтийскому морю. Солдаты, сняв каски и подняв кверху правую руку с двумя распрямленными пальцами, громко и проникновенно повторяли слова исторической клятвы:

- "Клянусь тебе, польское море, что я, воин своего Отечества, верный сын своего народа, никогда тебя не оставлю!

Клянусь тебе, что всегда буду следовать путем польской демократии, по которому ведет меня Крайова Рада Народова и Временное правительство. Это воля народа, и она привела меня к тебе, польское море!

Я клянусь, что вечно буду охранять тебя, не щадя ни крови, ни жизни, и никогда не отдам тебя чужеземцам-захватчикам!.."

Зазвучала мелодия польского государственного гимна, и знаменосцы дивизий и полков торжественно двинулись к морю. Войдя по колено в воду, они повернулись лицом к застывшему строю и медленно опустили полотнища в бьющие о берег волны. Церемония закончилась салютом и митингом.

Потом началось то, чего никто не ожидал. Усатый солдат, войдя в воду, снял с пальца золотое обручальное кольцо и с возгласом "Нех жие Польска!" бросил его далеко в море. Это был солдат 7-го полка Францишек Невидзяйло, геройски сражавшийся за Колобжег и только что получивший из рук командира дивизии орден "Крест храбрых".

Вслед за ним к берегу потянулись его товарищи. В тот день воды Балтики приняли немало обручальных колец.

У поляков с незапамятных времен, бытует обычай "венчания с морем". О нем и вспомнили теперь солдаты. Это было трогательное зрелище.

Подошел Ярошевич:

- Станислав Гилярович, жолнежи предлагают послать в Варшаву балтийскую воду. Пусть, говорят, знают варшавяне, что Польше возвращены не только исконные земли, но и родное Балтийское побережье.

Солдатское желание пришлось всем но душе. Решили послать в столицу делегацию.

И вот уже в столицу мчится автомашина с хрустальной вазой, наполненной водой. Два бывалых воина - плютуновые Казимеж Гжеяк и Зигмунт Пончка, которые одни из первых дошли до берега моря, были удостоены чести доставить эту воду в Варшаву.

На окраине столицы они вымыли машину и украсили ее заранее припасенными кумачовыми полотнищами со словами: "Балтика опять польская", "1-я армия Войска Польского поздравляет польский народ с возвращением ему польского побережья".

По городу ехали медленно, чтобы варшавяне видели подарок жолнежей. Гжеяк и Пончка стояли возле вазы, как в почетном карауле. Едва остановились у здания Главного штаба, машину окружила толпа. Тысячи варшавян растроганно пожимали делегатам руки.

* * *

Пока шля колобжегские бои, в штабе армии, который находился в Грыфице, скопилось много дел. Пришлось выехать туда.

- Ну, старик, - сказал я Кеневичу на прощание, - придется вам временно стать мэром Колобжега. Наводите порядок. К расчистке улиц привлекайте население. Помогите укрепить в городе польскую власть.

- Раз надо, придется стать мэром, - ответил Кеневич. - Только неужели здесь и закончится наш ратный путь? Разве нам уж и не мечтать о Берлине?

- Не думаете ли вы стать берлинским мэром? - пошутил я. - Впрочем, надеяться нам никто не запрещает. Надейтесь и вы...

К вечеру я был в штабе. Сразу же по ВЧ позвонил маршалу Г. К. Жукову. Мой доклад о боях за Колобжег он, как мне показалось, выслушал сдержанно, видимо, недовольный затяжкой боев. А через день-два к нам приехал начальник штаба фронта генерал-полковник М. С. Малинин.

- Покажите-ка мне ваш Колобжег, - сказал он. - Что-то долго немцы держались в нем...

Мне стало ясно, что Малинин приехал проверить на месте, насколько серьезной была оборона города. Тем лучше!

Начальник штаба фронта объехал весь город, осмотрел укрепления, побывал в порту.

- Да, нелегкий "орешек" вам достался, - сказал он на прощание, повторив слово, которое мы сами так часто употребляли...

* * *

В суете всевозможных дел я совсем забыл о пленном - заместителе коменданта Колобжега.

Мне напомнили о нем, и вот конвоиры ввели высокого худого как жердь человека в помятом мундире. На тонком носу его восседало старомодное пенсне, которое он то и дело поправлял.

С первого взгляда пленный производил впечатление чиновного служаки, но никак не строевого офицера. Но и на этот раз внешность фашиста оказалась обманчивой. Еще в первую мировую войну Гейнц Бертлинг заслужил два железных креста. Во время революционных событий 1918 года в Германии он вступил во "Фрейкорпс" - реакционную военную организацию, целью которой была борьба с революцией. С 1923 года вплоть до прихода Гитлера к власти числился в "черном рейхсвере".

- Что это за "черный рейхсвер"? - спросил я полковника.

- Он был создан для того, чтобы вопреки постановлениям Версальского мирного договора тайно готовить большую немецкую армию, - ответил Бертлинг и опять нервно поправил пенсне. - Нашей задачей было военное обучение возможно большего числа возрастных контингентов. Работа была тщательно законспирирована. Даже офицеры не знали руководящих лиц, ведавших всей деятельностью "черного рейхсвера". Обучение молодежи призывного возраста велось мелкими группами. Оружие каждый обучаемый хранил дома. Солдаты открытого рейхсвера систематически заменялись людьми, подготовленными в "черном рейхсвере". В результате такой системы Германия уже через несколько лет после первой мировой войны обладала значительным контингентом солдат, вполне обученных и готовых в любой момент встать в строй.

Пленный говорил так, словно диктовал себе похвальную служебную аттестацию. В нем чувствовался фашист до мозга костей.

При Гитлере Бертлинга вдруг назначили на работу в министерство иностранных дел. До самой войны он руководил там курсами по военной подготовке дипломатических работников.

- А почему будущие дипломаты должны были иметь военную подготовку? спрашиваю нациста, делая вид, будто не все понимаю.

- В Германии офицеры всегда были в почете. Значительная часть чиновников государственного аппарата - это выпускники военных училищ.

- А может, военные знания были обязательны дипломату потому, что он сталкивался со специальными военными заданиями?

Бертлинг молчал. Но все было ясно и без ответа.

Дальнейший разговор убедил меня, что пленный скорее туп, чем хитер: он механически повторял лишь то, о чем изо дня в день твердила геббельсовская пропаганда.