Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Рейху требовалась рабочая сила.
II
«Шторх» был таким маленьким и легким, что мог взлетать с полосы всего в 60 метров длиной, но его дальность полета была ограничена, да еще к тому же он был сильно перегружен. Так что пилот не стал рисковать, а приземлился на аэродроме возле места под названием Пратика ди Маре, где Скорцени перегрузил дуче в ожидавший их «Хейнкель», который ближе к полуночи и доставил их в Вену. В Мюнхен Муссолини попал только 13 сентября, где ему дали возможность встретиться с семьей и немного отдохнуть.
Фюрер принял своего друга 14 сентября — и они обнялись.
Потом они два часа проговорили наедине, и никакой записи беседы не сохранилось. Выдвигались предположения, что дуче пытался настоять на том, что его активная политическая жизнь окончена и что его единственное желание — воссоединение с семьей.
Говорили также, что Муссолини согласился взять на себя некую политическую роль только под угрозой того, что иначе Рейх захватит долину реки По, а в действиях против итальянских мятежников применит ядовитые газы. Угроза, кстати, была отнюдь не пустой — вермахт уже попробовал нечто в этом духе на Восточном фронте.
Но после угрозы Черчилля, что газовые атаки на русском фронте, будут рассматриваться так же, как если бы они’ были направлены против англичан, делать это прекратили.
У Черчилля были веские аргументы — в самом конце июля 1943 года в ходе операции «Гоморра» союзная авиация буквально смела с лица земли огромный город Гамбург. Больше 40 тысяч человек оказались убитыми, втрое больше — ранеными, без крова осталось больше миллиона немцев, и если ко всему этому присоединились бы и газы, ситуация для Германии стала бы невыносимой.
Так что использование газов против союзников англичан оказалось исключено — но итальянцы союзниками Великобритании не являлись…
По сей день существует версия, согласно которой Бенито Муссолини пожертвовал собой в надежде «спасти от ярости тевтонов». Скорее всего это слишком щедро — дуче был привезен в Мюнхен буквально как мешок, и, согласно всем очевидцам, выглядел он ходячим трупом, сломленным и безвольным.
Сидя в «Кампо Императоре», Муссолини, может быть, больше всего боялся того, что его выдадут союзникам для публичного суда. От этого страха Скорцени его избавил — до поры, — но теперь он боялся Гитлера, эсэсовцев и немцев вообще.
Да уж, сопротивляться настойчивым призывам фюрера «возобновить свой славный путь» дуче бы не решился.
Но, как бы то ни было, на следующий день по радио был объявлен декрет:
«Всем верным товарищам по всей Италии: с сегодняшнего дня, 15 сентября 1943 года, на 21-м году фашистской эры, я возобновляю свое Верховное руководство фашизмом в Италии..
Подписано — Бенито Муссолини».
Дальше было зачитано и продолжение, тоже в виде декретов.
Алессандро Паволини провозглашался секретарем обновленной фашистской партии — теперь она именовалась еще и «республиканской». Поправка была отнюдь не мелочью — Королевство Италия как государственный организм окончивало свое существование и заменялось так называемой Итальянской Социальной Республикой.
18 сентября Муссолини выступил по радио — уже не через диктора, а сам.
Говорил он из Мюнхена, что было-красноречиво само по себе. Ну, и дальше последовало то, чего и следовало ожидать: призывы к верности германскому союзнику, обещания беспощадной мести предателям, запятнавшим само имя итальянского фашизма, и обещания вечного счастья народу, избавленному наконец от плутократов и коррумпированных стяжателей.
Передачу слышали по всей Италии, кроме разве что 30-километрового отрезка морского побережья у Салерно. Там шли ожесточенные бои между союзными десантами и немецкими войсками, и солдатам с обеих сторон, право же, было не до радиопередач на итальянском.
Но на аэродроме около Брешии передачу услыхала Кларетта Петаччи — ее как раз в это время германские власти сажали в самолет, направлявшийся в Мюнхен.
Она узнала голос Муссолини — и упала в обморок от счастья.
III
В речи Муссолини от 23 сентября 1943 года было объявлено, что «переворот Бадолъо» потерпел полную неудачу, что король Виктор Эммануил — предатель и изменник и что новый фашизм, очищенный от скверны, теперь возродился вновь.
Столицей Итальянской Социальной Республики — как бы — был Рим. Но немцы этого не позволили, и Муссолини поселился неподалеку от Сало, маленького городка на севере Италии.
Это было поближе к границе с Рейхом — в Берлине посчитали, что так будет спокойней.
Более того, были приняты меры, затрудняющие консолидацию нового режима в Италии в одних руках. Министерства были намеренно раздроблены и даже разбросаны территориально по всей Северной Италии. Скажем, Палату корпораций разместили в Венеции, и там же оказалась Государственная радиовещательная корпорация, а вот Министерство коммуникаций оказалось в Вероне. Что до Министерства юстиции, то его почему-то отправили в Кремону — ну, и так далее.
В Сало, помимо резиденции Муссолини, находился еще и МИД, и Министерство народной культуры, и Центральное телеграфное пресс-агентство, и штаб-квартира Национальной республиканской гвардии, и штаб Республиканской полиции, и командование так называемого «автономного мобильного легиона».
Республиканской гвардией командовал Паволини, полицией — Буффарини, партийной милицией — Риччи, и все эти формирования носили характер «частных армий» и не имели отношения к Министерству национальной обороны, которым ведал маршал Рудольфо Грациани.
Базой армии должны были послужить четыре дивизии, собранные из добровольцев — 700 тысяч итальянских солдат «армии Бадольо». Они считались военнопленными, использовались на тяжелых работах, и считалось, что многие из них захотят послужить новой Социальной Республике Италии.
Получилось, однако, не очень-то хорошо — на призыв вновь встать в ряды откликнулось не больше 1 %, да и тех подозревали в том, что они просто хотят добраться до Италии и там дезертировать.
В общем, решено было пополнять эти дивизии по рекрутскому набору. Но набор давал меньше половины намеченного числа призывников — из 180 тысяч по рекрутским спискам удалось набрать не более 87 тысяч, остальные прятались, где только могли.
А из тех, кого все-таки удавалось собрать, больше половины «конфисковывалось» немцами для отправки в Рейх — рабочих рук в Германии не хватало, к «восточным рабочим» еще летом 1943 года присоединили и угнанных в плен «солдат Бадольо». Ну так почему бы не добавить к их числу и новобранцев армии Республики Сало?
