Анри Гидель - Коко Шанель

Со своей стороны, Габриель очень скоро столкнулась с трудностями, которые имели до нее куда более прямое касательство. В мае 1936 года на выборах одержал победу Народный фронт. В Палату депутатов были избраны 146 социалистов и 72 коммуниста. В июне Леон Блюм формирует новое правительство. Но эта победа не только не охладила умы, а, наоборот, разгорячила их. Предоставление оплачиваемых отпусков, 40-часовая рабочая неделя, коллективные договоры и все прочие меры – которые, кстати, уже существовали в других европейских странах – парадоксальным образом привели к возникновению тысяч забастовок во всех секторах экономической деятельности, к незаконному захвату заводов, к тотальной дезорганизации жизни страны…

Волна конфликтов, приобретя характер цунами, не замедлила докатиться и до рю Камбон. В одно прекрасное утро табличка с надписью «Закрыто» появилась и на дверях дома номер 31. Июньским днем у этого дома появился забастовочный пикет, угрожающе преграждавший путь всякому желающему войти – не только тем, кто намеревался приступить к работе, но и самой Габриель… хотя это был ее дом, который она сама основала благодаря настойчивой работе. Она не понимала этого. Это не укладывалось у нее в голове. Можно представить себе ее состояние, ее смятение, ее гнев в адрес этих девчонок, которым она обеспечила кусок хлеба. Оплачиваемые отпуска, про которые они прожужжали ей все уши, она ввела давным-давно. Больше даже, тех работниц, которые этого требовали, она посылала ежегодно на 15 дней в Мимизан, где специально арендовала несколько домов в сосновом лесу… Там им предоставлялся кров и стол и выплачивались деньги, как за работу. Что вы еще хотите, неблагодарные? (Кстати сказать, эту в буквальном смысле слова «деревню для каникул» Габриель вскоре вынуждена будет прикрыть по категорическому настоянию местного мэра – здешние жительницы жаловались, что швеи Коко соблазняют их мужей…)

Споры между Габриель и ее работницами, разгоревшиеся в июне 1936 года, окажутся очень и очень напряженными. Измученная Коко решила поставить все на карту и предложила следующее: она передает свою фирму в собственность работницам, оставаясь только управляющей на жалованье. В конце концов, разве главный ее интерес не заключался в том, чтобы управлять и творить? Но «делегатки от ателье» отклонили предложение. В конце концов все утряслось и вернулось на круги своя: все остались при своем, и работа возобновилась.

Но, помимо забастовок, у Шанель появились и другие заботы: конкуренция в мире высокой моды – штука беспощадная, и превосходство Шанель уже не было безусловным. Целый ряд имен вокруг обрели почти такую же славу, как и ее собственная. Прежде всего следует назвать Менбоше – этот американский певец, обосновавшийся в Париже, сначала стал главным редактором французского издания журнала «Вог», а затем, в 1929 году, открыл Дом моды. Его предприятие немедленно возымело успех, и среди его клиентуры по ту сторону Атлантики было немало важных особ, как, например, мадам Уоллис Симпсон, будущая герцогиня Виндзорская, для которой он создаст свадебное платье. Он прославился также и тем, что создал в 1934 году первое вечернее платье на корсетных косточках, без бретелек. В течение десятилетий Менбоше станет для богатых американцев воплощением элегантности и изысканности, что не могло не задевать сферы интересов Шанель.

Назовем также Жермен Кребс, будущую мадам Грес, которая сначала работала для дома Аликс и чей талант быстро снискал славу в театральных и кинематографических кругах. Именно она в 1935 году создала костюмы к фильму Жана Жироду «Троянской войны не будет». Не забудем гения моды – Мадлен Вионне, специалистку по «косым линиям», применявшую в работе оригинальный метод: она брала (что особенно интриговало публику) палисандровую куклу высотой 80 сантиметров, первоначально предназначавшуюся для учащихся Академии художеств, и примеряла на ней ткани, прикидывая, как они будут ниспадать, – и так со всех сторон, поворачивая куклу на цоколе. Успех Мадлен был значителен.

Но главной конкуренткой Шанель была итальянка по имени Элиза Скьяпарелли. По своему социальному происхождению она была полной противоположностью Коко: родилась в 1890 году в Риме, в семье итальянских аристократов, воспитывалась во дворце Корсини. Вышла замуж за графа де Керлора, стала блистать в светском обществе Парижа, Лондона, Нью-Йорка. Разведясь, обосновалась в Париже, где бывала в гостях у Пикабиа, Тристана Тцара и дадаистов. Для заработка рисовала эскизы и изготовляла свитера и юбки в небольшом ателье на рю де ля Сен. Оттуда она перебралась на антресоли дома на улице Мира, где, взяв в попутчики успех, быстро создала наряды для улиц и вечерние туалеты. Наконец, в 1935 году она поселилась в доме номер 21 по Вандомской площади, совсем близко от Габриель, откровенно собираясь вытеснить ее с рынка моды. «Шанель пришел конец!» – объявила она, что, вне всякого сомнения, было несколько преждевременно. Но факт тот, что ей удалось отбить у нее часть клиентуры… Обладая бьющей через край творческой энергией, она черпала вдохновение в значительной мере в эстетике сюрреалистов, используя таланты друзей Коко – таких, как Берар, Кокто и Дали, что вряд ли могло той нравиться. Кстати, Скьяпарелли, к вящей пользе своих творений, смело обратилась к использованию новых материалов вроде родофана (разновидность прозрачной пластмассы) и сочиняла удивительные конфигурации: пуговицы в форме раков, пуделей и лебедей, карманы в виде человеческих губ или омаров, ползущих по юбке, карманы, которые вытягиваются, как ящички буфета, шляпы в виде ботинок… Все эти экстравагантности были, безусловно, забавны и даже соблазняли часть публики, но отдавали, мягко говоря, дурным вкусом. Таково черное платье с двумя нашитыми на груди руками из тафты, вызвавшее сарказм Коко.

Кроме того, с 1934 года Скьяпарелли занялась производством духов с кратким названием «Скьяп», а с 1938 года – духов, именуемых «Шокинг». А так как конкурентка привлекала в точности тот же тип женщин, что и Шанель, между ними разгорелась самая настоящая война. Она была тем более беспощадной, что пресса, пишущая о моде, систематически подливала масла в огонь, а женское общество со страстью следило за перипетиями борьбы.

Отныне Коко категорически отказывалась даже произносить имя соперницы, называя ее «итальянкой, которая шьет платья» или просто «итальянкой», как будто умолчание могло предотвратить опасность, которую Скьяпарелли представляла для нее.

Моральное равновесие Габриель, оказавшейся в почти безнадежном отчаянии после внезапной смерти Ириба, было спасено короткой идиллией с Лукино Висконти. Этот уроженец Милана, прямой потомок знаменитого рода гибеллинов, в свои тридцать лет был одним из самых соблазнительных персонажей. Приехав в Париж, он встретился с Шанель, которая произвела на него сильнейшее впечатление – по его собственным словам, он был очарован редкостным сочетанием в ней «женской красоты, мужского ума и фантастической энергии». Приключение было недолгим – тайные мужские предпочтения Висконти были сходны с теми, что и у Кокто, – но оно переросло в глубокую дружбу, которая продлится до самой смерти Габриель. В те два или три года, что последовали за их первой встречей, они совершили множество поездок в Италию – в Милан, где Лукино представил Габриель своему отцу, который тоже был очарован ею; в Венецию, в Рим, на Капри… Добавим, что началом своей кинематографической карьеры Висконти обязан Шанель – ведь именно она, уверенная в его таланте, без колебаний рекомендовала его Жану Ренуару, который, по ее настоятельным просьбам, выбрал его в 1936 году ассистентом для съемок картины «На дне» по пьесе Горького, а в 1937 году – фильма «Дачная прогулка» по повести Мопассана. Дальнейший путь Висконти хорошо известен… Ну как не восхищаться художественным чутьем Габриель в сфере, такой далекой от нее! Именно этого чутья потребует от нее Жан Ренуар, когда закажет ей костюмы для фильма «Правила игры». Он станет снимать весной 1939 года. Этот фильм, в котором следует отметить также элегантные наряды Норы Грегор, сделается классикой кинематографа.