Стивен Фрай - Дури еще хватает

Мы приезжаем в Челси-Харбор, и я, приклеившись к стойке бара, смотрю, как Норидж доводит «Баварию» до ничьей, 1:1, по сумме двух матчей это получается 3:2. Опля! К нам присоединяются Майкл и Шакира… Майкл вырос в Норт-Ранктоне, неподалеку от Кингс-Линна, и потому питает тайную любовь к «Норвич-Сити». Следом подходят Дэвид и Карина Фрост, мы смотрим матч до конца. Дэвид был в юности неплохим футболистом и пробовался в Норидже, поэтому он тоже болеет за эту команду. Обед хороший. Я сидел между Кариной и Шакирой. Последняя абсолютно очаровательна и почти невозможно прекрасна. Карина столь же очаровательна, однако на великолепно взбалмошный манер. С превеликим восторгом говорит обо всех своих друзьях и подругах. За соседним столиком сидел и нес какую-то чушь Томаш Старжевски[138]. Сказал ему «конечно-конечно» и отправился играть в «Перудо». Вернулся домой около часу и сразу лег.

Проснулся готовым к любым испытаниям — спасибо вчерашней воздержанности. Позвонила Джо, сказать, что Хью проведет бо́льшую часть утра в постели и присоединится ко мне после полудня на озвучке рекламы «Альянса и Лестера».

В результате управляться с Крисом и Джеффом из Лейбористской партии мне пришлось в одиночку. Мы с Хью согласились сыграть в политической рекламе Уолворт-роуд[139]. Режиссер — Джефф Старк. Мы делаем это потому, что сценарий у нее довольно забавный. Джефф хочет, чтобы мы играли всех персонажей сразу, но я думаю, что лучше обойтись без этого. Прежде всего, работать придется меньше, а кроме того, какой-нибудь толковый и неожиданный актер может создать дополнительный комический эффект.

Прибежал на озвучку. Хью выглядит паршиво — бледен, еле волочит ноги, пошатывается. Все прошло хорошо, и я вернулся домой, чтобы расфуфыриться. Поехал к дому Эммы. Я сопровождаю ее на предварительный показ фильма «На исходе дня», помимо прочего, открывается Лондонский кинофестиваль. Над Эм трудится частный косметолог, а я тем временем выпиваю и болтаю с ней. Затем она облачается в самое ошеломительное платье, какое я когда-либо видел. Его великолепие несколько выцветает, когда она сообщает, что это Армани и стоит 6000 фунтов. Боже милостивый, а ведь это даже и не ее платье. Эм его не покупала, сами понимаете, его ей ссудили. Вот что случается с тем, кто получает «Оскара». Усаживаемся в лимузин и катим к «Одеон Лестер-сквер». Как всегда, огромные толпы, кто-то хохочет, когда из машины вылезаю я вместо Кена. Эм, совершенно как принцесса Ди, подскакивает к барьеру, чтобы поболтать с ожидающей публикой. Я с идиотским видом стою на одной ноге, ожидая, когда она вернется ко мне. Недолгое позирование для газет, и мы заходим внутрь. Эм остается ждать внизу, поскольку, когда будут произноситься вступительные речи и так далее, ей придется выйти на сцену. Я поднимаюсь наверх и вскоре уже сижу рядом с Дженни Хопкинс, женой Тони{133} (он тоже играет в фильме), и Гретой Скакки{134}. Фильм очень приятный, может быть, малость затянутый, но Эм и Тони играют потрясающе. После него мы рысью мчим в «Кафе Ройал», на прием. Ухитряюсь принять в сортире дорожку, затем присоединяюсь к уже сидящим за столиком Киму и Шону Слово. Слово фильм, разумеется, показался омерзительным, Ким, по-моему, тоже далеко не в восторге. Присутствует Хью Грант с роскошной дамой. Я расспрашиваю его о «Четырех свадьбах и одних похоронах», в котором он только что снялся. Хью считает фильм дерьмом, снимался в нем с отвращением, ему все время хотелось дать Майку Ньюэллу в морду. Готов поспорить, сыграл он блестяще. Спросил его и о слухах насчет того, что Мадонне хочется с ним переспать. Они оказываются правдивыми. Присутствует также Джеймс Фокс: мил необычайно. Восхитительный малый. И в фильме он, с его чудесной траурной слабостью, очень хорош. Подошел сэр Дикки (прошу прощения, лорд Дикки), взял меня за обе руки и, любовно глядя в глаза, сказал, что я просто обязан посмотреть «Страну теней»… присутствуют и обычные подозреваемые, включая Кеннита Тродда[140], Бена Кингсли и всякого рода балласт в ассортименте. Домой вернулся около двух, измотанный, но в разумных пределах веселый.

В 10.00 озвучка для «Бактола», потом весь день писал с Хью, потом поскакал в «Гаррик», чтобы выпить с Робином Бейли[141]. Он позвонил мне и рассказал о таксисте, первая жена которого была официанткой в «Челси артс клубе», ее портрет висел там в баре. Не могу ли я, как член этого клуба, свести туда Робина — посмотреть, цел ли еще портрет? Я ответил: да, давайте там пообедаем. Он предложил сначала встретиться в «Гаррике» и клюкнуть[142]. Пришел с опозданием на час. По-моему, он слегка помешался. Только и знает, что произносить путаные речи, изображая горечь по поводу своей карьеры. Печально. Мы повлачились в «Челси артс», подождали там Джонни Сешнса, который должен был присоединиться к нам. Он появился, слава богу, и смог привнести в происходившее некоторое здравомыслие и остроумие. Обед с обилием выпивки, терпеть их не могу: я и забыл, что такое «Ч. А. К.». Хорошие инициалы. Домой вернулся поздно.

В 10.30 пришел Робин Гарди, и мы несколько часов провозились со сценарием «Анонимных холостяков». Под конец работы испытывал от нее радостное удовлетворение, какого не испытывал уже многие недели. Уговорил его выбросить несколько щекотливых сцен и с большей серьезностью отнестись к любовной линии. Потом сходил за кое-какими покупками в «Фортнумс», а вечер провел перед теликом. М-м. Спать лег трезвым и симпатичным.

Встал в 11.15, как раз вовремя, чтобы влезть в костюм к появлению заехавших за мной сэра Чарлза и леди Пауэлл. Мы отправились на ленч в суссекский дом Жозефины (nee[143] Харт)[144] и Мориса Саатчи. Дом весьма величавый. Присутствовал весь белый свет с супругой. Николас Сомс с нареченной, да благословит его Бог, Сирена, Мелвин Брэгг, Саймон Каллоу с другом Кристофером[145], сэр Норман Фаулер, министр внутренних дел Майкл Говард, Джон и Джейн Берт, Алан Йентоб, Кристофер Бланд[146], Пол Джонсон Саймон Дженкинс, Гэйл Ханникат, Алистер Гудлад, Грей Гоури, Памела Харлек и другие, слишком величественные, чтобы о них упоминать. Вино и разговоры лились рекой, было довольно весело. Подписал экземпляр «Пресс-папье» сыну Саатчи, Эдмунду, ему восемь лет, он явно очень умен. Жозефина рассказала, как зашла вчера вечером в комнату сына и застала его за чтением «Пресс-папье». Он спросил: «Мама, а что такое “биопсия”?» Как мило.