Дыбенко - Иван Матвеевич Жигалов
Борис Михайлович дважды командовал Ленинградским округом, знал его досконально. Не торопясь он рассказал об особенностях округа, о возможностях ведения в этом пограничном районе боевых действий, о состоянии финской армии, которая «нависла» тогда над Ленинградом, об оборонительной полосе «линии Маннергейма». На самолете наркома обороны Дыбенко вылетел в Ленинград. Он был доволен, что вернулся в край своей революционной молодости.
Первый воскресный день решил посвятить ребятам, вместе с ними посетить зоопарк. Долго любовались «ушастым-хоботастым» слоном, потом пошли к барсам, тиграм, от них к медведям, верблюдам.
Началась беспокойная служба командующего Ленинградским военным округом.
Уехал в воинские части, дислоцированные в пригородах. Сразу ощутил значимость слов Шапошникова: «Пограничный район». «Граница рядом — 32 километра от моего кабинета в Главном штабе, а от Кронштадта — 30, — размышлял командующий. — И Ленинград, и остров Котлин, где стоит весь Балтийский флот, находятся на расстоянии орудийного выстрела…»
Разговаривал с начальником пограничной охраны Ленинградской области. Тот сообщил, что пограничную зону с противоположной стороны довольно часто посещают иностранные военные; германский генерал с группой офицеров с весны «изучает» нашу территорию.
…Двое суток провел командующий в Сестрорецком пограничном районе. Сидел с бойцами в секрете в кустах на берегу реки, смотрел в стереотрубу. Первым «объект» увидел молодой пограничник, показал: вот там, за рекой, слева от сухого дерева, стоят пятеро. Дыбенко заметил отраженный от оптического прибора солнечный лучик. «Фотографируют наш берег», — определил командующий.
Именно здесь, у пограничников, Дыбенко пришел к твердому убеждению: оборону Северо-Западного района — приморской зоны в особенности — необходимо строить совместно, усилиями сухопутных войск и флота. Такого же мнения придерживался и командующий Балтийским флотом флагман 2-го ранга Иван Степанович Исаков, с которым Дыбенко встретился и беседовал в Кронштадте. Впрочем, никаких открытий командующие — морской и сухопутный — не сделали; во все времена все без исключения приморские государства имели армию и флот. Еще Петр I, основывая русский флот, образно сказал, затем и в Морском уставе записал: «Всякий патентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет».
Дыбенко и Исаков вместе осмотрели Кронштадт, побывали на боевых судах, беседовали с экипажами. Большие перемены увидел здесь Дыбенко. Новые подводные и надводные корабли, о которых когда-то мог только мечтать; особенно обрадовали расторопные, культурные, отлично знающие свое дело краснофлотцы. Своими впечатлениями поделился с Исаковым. Оба были единого мнения. Далеко шагнуло Советское государство, его индустриальная мощь позволила обеспечивать новой боевой техникой Вооруженные Силы.
В тридцатые годы на флоте появился класс новых боевых кораблей, лидеры — эскадренные миноносцы. Позже, в период Великой Отечественной войны, личный состав лидеров «Ленинград», «Москва», «Харьков», «Минск», «Баку», «Ташкент» творил чудеса невиданной отваги и мужества; лидеры ходили в конвоях, поддерживали своим огнем пехоту, высаживали десанты…
Тогда, в тридцатых, на стапелях судостроительных заводов закладывались могучий линейный корабль «Советский Союз», тяжелые крейсера типа «Кронштадт», автором которых был замечательный кораблестроитель Владимир Александрович Никитин.
Дыбенко видел, как претворяется предначертание X съезда партии, записавшего в своих решениях «необходимым в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской Республики принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота».
Война нарушит наши планы, помешает достроить мощнейшие боевые корабли. Однако и недостроенный «Кронштадт» будет сражаться с фашистами, будет стрелять его пушка главного калибра, хотя и с полигона. Заготовленную для крейсера броню используют для строительства дотов…
Дыбенко посетил судостроительные заводы. Он увидел много нового на стапелях: легкие крейсера «Максим Горький»», «Чапаев», подводные лодки. На Неве стоял вернувшийся после ходовых испытаний крейсер «Киров». Страна создавала могучий Военно-Морской Флот, достойный великого социалистического государства. Дыбенко ходил по палубам строящихся боевых гигантов, рассматривал орудия главных калибров, торпедные аппараты, зенитные установки. Бывал он и на специальных предприятиях, где создавалась боевая техника для Красной Армии.
Как и предшественники, а ими были М. Н. Тухачевский, И. П. Белов, Б. М. Шапошников, Дыбенко уделял главное внимание и время совершенствованию боевой и политической подготовки личного состава: за короткое время под его руководством были проведены в приграничных районах Порхов — Остров — Псков два двусторонних учения.
На окружных учениях у Дыбенко произошла встреча с журналистами. Они сидели на берегу речки, где-то между Псковом и Порховом, нервничали. Учения в разгаре. В небе идет «бой»: «красные» летчики «дерутся» с «синими». Где-то урчат танки. Грохочет артиллерия. Трещат пулеметы. А у газетчиков машина вышла из строя. Как быть? На дороге появились автомобили. Передний остановился. В нем Дыбенко. Узнав, кто такие, он приказал разместить журналистов в штабных машинах, показать все, что положено.
С КП, расположенного на возвышенности, хорошо просматривалась ровная, поросшая молодым смешанным лесом территория, разрезанная извилистой рекой. Шел жаркий «бой». Корреспонденты впервые наблюдали, как довольно громоздкие танки ТБ-5 с ходу погружались с крутого берега в воду, они были изумлены. Дыбенко пояснил:
— Настанет время, и мы Красную Армию механизируем. Пехота станет мотопехотой, будет передвигаться на машинах! Мощные многоместные самолеты перебросят крупные подразделения войск на сотни и тысячи километров. Но это в будущем…
На разбор учений командующий пригласил и журналистов. Отмечая умелые действия войск, особенно похвалил танкистов, авиаторов. Говорил об отстающих… Напомнил о тревожной международной обстановке.
— Она требует от нас быть готовыми ко всяким неожиданностям и случайностям. На маневрах и учениях действовать как на войне! Никаких условностей и послаблений! Всем командирам считать это обязательным для себя. — И повторил: — Обязательным! Это приказ!
Во время обеда Дыбенко рассказал несколько забавных историй и как-то незаметно перевел разговор на серьезные темы. Досталось тогда уже немолодому, с блестящей лысиной командиру 56-го артиллерийского полка. Ночью на территорию хозяйственных складов этого полка проникла глухая старуха — заблудилась. Конечно, ни окрик «Стой, кто идет!», ни стрельбу «нарушитель» не слыхал. Прибежавший по боевой тревоге начальник караула установил, что постовые успели израсходовать боекомплекты; к счастью, старушка не пострадала. Когда к ней подошел разводящий, она взмолилась: «Родненький солдатик, заплутала я. Помоги, касатик, пройти на вокзал».
— Так было?
— Так точно, товарищ командующий. — Комполка зарделся; отодвинул миску.
Все заметили, как лицо Дыбенко посуровело, глаза прищурились.
— Хорошо, что все кончилось благополучно. Ну а если бы проник диверсант?! — Командарм выпрямился, поправил гимнастерку, пригладил непокорные волосы, стал рассказывать о надвигающейся военной опасности, капиталистическом окружении. — СССР в кольце врагов. А мы с вами служим в пограничном округе. Об этом следует всегда помнить!
Конечно, в этот уж очень мирный, теплый осенний день никто не предполагал, что древняя русская земля, на которой только что завершились окружные учения, через четыре года превратится
