Валентина Мирошникова - 50 знаменитых чудаков

Время от времени книги Марка Твена попадали в немилость цензуры и запрещались. Так случилось, например, с «Инцидентом на Филиппинах»: это произведение было опубликовано только через 14 лет после смерти автора – в 1924 году.

Неоднократно предпринимались также попытки запретить роман «Приключения Гекльберри Финна». В основном цензура ополчалась против натуралистичных описаний и словесных выражений, оскорбляющих афроамериканцев. Интересно, что сам Марк Твен имел статус признанного противника расизма, заходившего в своем неприятии гораздо дальше современников. Тем не менее, многие термины, ранее бывшие во всеобщем употреблении, в настоящее время расцениваются исключительно как расовые оскорбления.

В основном причиной настороженного отношения цензуры к произведениям Твена стала активная гражданская и социальная позиция писателя. Но некоторые из работ он и сам отказывался печатать – по просьбам семьи. Обычно это касалось тех книг, которые могли бы оскорбить религиозные чувства читателей. Именно поэтому последнее сатирическое произведение писателя, повесть «Таинственный незнакомец», вышло в свет только в 1916 году и было опубликовано по незавершенной рукописи. А другие антирелигиозные работы оставались ненапечатанными до 40-х годов XX столетия. Что же касается самого противоречивого текста, созданного Твеном, – юмористической лекции в парижском клубе «Размышления о науке онанизма», – то ее выпустили лишь в 1943 году ограниченным тиражом (50 экземпляров). А последнее, наиболее едкое обличение «проклятого человеческого рода» – «Письма с Земли» – дочь писателя Клара рискнула опубликовать только в 1962 году.

Тем временем жизнь благополучием писателя не баловала. Он успел пережить троих своих детей из четверых (один ребенок умер еще маленьким, дочь Сьюзи скончалась в 1896 году от менингита, а накануне Рождества 1909 года в Реддинге, штат Коннектикут, от приступа эпилепсии умерла дочь Джин). Когда же в 1904 году ушла из жизни любимая жена Твена, он впал в глубокую депрессию, которую не смог преодолеть до самой смерти. Успехи в творчестве тоже пошли на спад. Шутить, правда, писатель не переставал, однако его юмор приобрел специфический оттенок. Так, на ошибочный некролог о его смерти Твен отреагировал знаменитой фразой: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». Острые, обличительные памфлеты по-прежнему очень интересовали публику, а вот более крупные произведения, начатые Твеном в последние годы жизни, так и не были завершены. Например, фрагменты автобиографии, которые писатель диктовал в 1906–1908 годах, не были объединены в единый текст. В печати фрагменты этой работы стали появляться только с 1925 года. Видимо, депрессия спровоцировала и увлечение Твена философией; во всяком случае, в 1906 году он завершил создание трактата «Что такое человек?», который разительно отличается от всего остального творческого наследия этого автора.

В материальном плане дела писателя ухудшались тоже. В целях экономии и возможности более высоких и стабильных заработков Твен с семьей еще в 1891 году перебрался в Европу. За четыре года долги были выплачены, материальное положение выровнялось, и в 1900 году писатель вернулся на родину. Но тут везение закончилось. Твен, например, вложил огромную сумму в новую модель печатного станка, но тот так и не был запущен в производство. Во время экономического кризиса 1893–1894 годов разорилась издательская компания Твена, и у него были самым наглым образом украдены права на несколько его книг… Казалось, автор медленно, но верно идет ко дну. Однако ситуация в корне изменилась в 1893 году, когда писателя представили одному из директоров компании “Standard Oil” – нефтяному магнату Генри Роджерсу. Новый знакомый помог Твену выгодно реорганизовать финансовые дела и укрепить свое положение. Вскоре мужчины стали близкими друзьями. Когда же в 1909 году Роджерс внезапно скончался, это стало для Твена настоящим ударом. Тогда же выяснилось, что дружба магната и писателя носила взаимовыгодный характер: если Твена она спасла от финансового краха, то его покровителя просто превратила… в нормального человека. Роджерс был известен своим крутым «взрывоопасным» нравом и недаром получил прозвище Адская гончая. Трудно сказать, как удалось писателю повлиять на своего раздражительного приятеля, однако бумаги, обнаруженные после смерти магната, подтверждали: после знакомства с Твеном он будто бы переродился, превратившись из безжалостного скряги в мецената и благотворителя. Роджерс, например, много внимания стал уделять вопросам образования, организуя учебные программы для афроамериканцев и талантливых людей с ограниченными возможностями.

За год до собственной смерти Марк Твен сказал: «Я пришел в 1835-м с кометой Галлея, через год она снова прилетает, и я рассчитываю уйти вместе с ней». Тогда подобное заявление было воспринято окружающими с юмором. Мрачное предчувствие отнесли на счет усилившейся депрессии и потери друга-покровителя. Однако, как показало время, Твен знал, о чем говорит. 21 апреля 1910 года его не стало…

МАТУШКИН ПЕТР ПЕТРОВИЧ

Этот человек – единственный музыкант России, который умеет играть на… автомате Калашникова.

В 140 км от Ростова-на-Дону, близ Сальска, расположен поселок Гигант – когда-то здесь была центральная усадьба крупнейшего в СССР зерносовхоза «Гигант». Живет здесь немало интересных людей, и Петр Петрович Матушкин – один из них. Славится он тем, что за несколько минут может переделать боевое оружие в подобие гитары: есть и струна, и гриф, и резонатор. Правда, привычных ладов на грифе-стволе нет, и струну, натянутую от мушки до приклада автомата Калашникова, ветеран зажимает ножом, двигая его вверх-вниз. Звук от этого становится, как у гавайской гитары. Хотя «Землянка», «Синий платочек» или, скажем, «Сердце, тебе не хочется покоя» звучат довольно непривычно, однако вполне узнаваемо. Мелодия получается все та же, что и звучала во фронтовых окопах. Туда Матушкин попал в 1943 году.

Родился он 5 октября 1926 года в обычной донской крестьянской семье. С детства одаренный мальчик любил музыку, обладал замечательным музыкальным слухом и голосом, у отца научился играть на балалайке, затем освоил гармошку и аккордеон. Не зная нот, подросток на слух подбирал любую мелодию. Односельчане любили этого невысокого веселого паренька, играющего на сельских вечеринках и праздниках. Говорили, что его предки – донские казаки – тоже отличались музыкальными способностями.

В 1943 году, когда Петру не исполнилось и 17 лет, его взяли на фронт, и он захватил с собой любимую балалайку. Однако в военкомате у парня отобрали музыкальный инструмент – не на концерт, мол, едешь.