Роберт Стивенсон - Жизнь на Самоа

Как рассказывает мистер Хаггард, это совершенная правда, что Ситионе взял в качестве трофея голову. Хаггард встретил его на улице с шестом на плече; на конец шеста была насажена голова, и кровь капала с нее, стекая по спине Ситионе, — жуткое зрелище. А нашего солидного, почтенного судью Фолау видели полуголого с намазанным черной краской лицом, когда он танцевал и кривлялся впереди целой процессии, несущей голову. Человек, добывший эту голову, подбрасывал и ловил ее, а Фолау прыгал как обезьяна и корчил свирепые гримасы.

Пока капитан пил чай на веранде, я вдруг разглядела на тропинке за передним двориком не кого иного, как Иопо. Мы с Бэллой обе вскочили, а Иопо, заметив это, побежал к нам с сияющей улыбкой и радостными восклицаниями. Льюис тоже вышел, и Иопо упал перед ним на одно колено и поцеловал его руку. Иопо сказал, что прошла тала, будто мы не примем ни его, ни вообще никого, кто сражался на стороне правительства. После этого он все бегал по участку, восстанавливая круг своих прежних обязанностей, с жадностью разглядывая то одно, то другое. К его и нашему сожалению, он не мог остаться сразу. Я не сомневаюсь в его искренности. После того как умер его раненый брат, другой брат заболел, так же как и Тали, жена Иопо. Сейчас за Тали, у которой, судя по описанию, ангина, ухаживает кто-то из миссии. А прочие члены семьи заявили, что выбились из сил во время долгой болезни умершего брата и поэтому не хотят сидеть с этой больной. Бедный Иопо пешком ходил через весь остров за одной старушкой, но и она отказала в помощи, так что ему, усталому, пришлось ни с чем тащиться назад. Он сильно изменился с виду, похудел, а лоб весь в морщинах от забот и нужды. Иопо не вынесет долго такого существования: у него слабые легкие. За то время, что он здесь, у него дважды шла горлом кровь.

Как раз к обеду подоспели мистер Гэрр и Фануа. Они приехали на несколько дней погостить, чтобы немного переменить обстановку, так как Фануа под угрозой чахотки. Льюис опять выглядит значительно лучше. Но усталость и волнения, связанные с войной, не для его здоровья, и мои яростные атаки по поводу отношений с Матаафой определенно причинили ему вред. Он обозвал меня «нелепой энтузиасткой». Ладно, ведь он и сам такой. Я же лишь настаиваю на том, чтобы он был постоянен, по крайней мере в собственных идеалах. Ни скептиком, ни циником ему быть не пристало.

Говорят, что скудные кудри Мэйбена совсем побелели за время войны. Охотно верю. Если когда-либо человеку представлялся случай сыграть благородную, красивую роль, так это Мэйбену. К сожалению, у него не хватило для этого ни смелости, ни ума. Матаафу чрезвычайно насмешило, что земельная комиссия, не взирая на войну, как ни в чем не бывало продолжала свои ежедневные занятия. Представив себе эту картину, Матаафа закинул назад голову и громко расхохотался.

Мистер Хаггард, который заночевал у нас, перенес сегодня утром что-то вроде солнечного удара. Перед завтраком он сидел с книжкой на веранде на самом солнцепеке с непокрытой головой. Мне показалось, что это было почти похоже на легкий инсульт.

Все утро мы с Леуэло сажали бобы. Я работала на огороде, как часто это делаю, без шляпы, и полуденное солнце било прямо мне в голову. Если у кого и должен был случиться удар, то скорее у меня, но меня солнце нисколько не беспокоит. Я собиралась заниматься огородом весь день, но поддалась на уговоры и поехала с визитами — жалкая замена для такого божественного занятия, как огородничество. Еще я наготовила массу керосиновой эмульсии, это уже менее приятно.

Мы с Бэллой навестили миссис Блэклок, весьма милую молодую самоанку; потом миссис Фрингс, хорошенькую молодую женщину, у которой очень красивые глаза и вечно пьяный муж. Затем мы нанесли визит миссис Дженни, еще одной самоанке — жене белого, который немного помешан; после того очаровательной самоанке миссис Шлютер и ее мужу — симпатичному толстяку-немцу. Оттуда отправились домой, где у ворот столкнулись с миссис Кларк, а на веранде застали за чаем двух офицеров с нового корабля. Я устала от миссис Кларк, от ее пустопорожней и бесконечной болтовни. Говоря по правде, я не в ладах со всей миссией. Офицеры вполне симпатичны, но, как мне кажется, были слегка напуганы нашим поведением. Один из них случайно упомянул, что вождей, содержащихся на борту немецкого корабля, заставляют выполнять лакейскую работу. Бэлла издала возмущенное восклицание, и вид у нее был такой, точно она собирается ударить рассказчика веером или хлыстиком — не помню, что она держала в руке в этот момент. Вскоре второй офицер выразил сожаление, что Матаафа так упорно отказывался от вице-королевства.

— Кто вам сказал, что он отказался? — спросил Льюис.

— Мистер Кьюсэк-Смит, — последовал ответ.

— Какая наглая ложь! — крикнул Льюис, вскакивая на ноги в страшной ярости.

Они, должно быть, решили, что Ваилима — некое подобие «Грозового перевала». note 200

Ллойд побывал в Апии, отвез немного кавы и табака Матаафе и на борту услыхал, что всех вождей собираются немедленно отправить в ссылку. Вожди просили узнать куда. Ему удалось выяснить и сообщить им, что, поскольку у английского корабля не хватает угля, «Шпербер» повезет их на Токелау. Ллойд поспешил назад за кавой и табаком для Фаамоины (Бедного Белого Человека), но, уже садясь в лодку, он увидел, как пароход задымил прочь. Он поспешил с этой новостью домой и захватил нас как раз в момент, когда мы собрались в путь навестить Матаафу. Я была очень расстроена из-за того, что мне не дали поехать раньше. Считалось, что это «неудобно», якобы леди не может проявить симпатию к своим опальным друзьям, пока капитан не нанесет визита первым. Что за исчадие ада эта британская матрона! И почему именно ее из всех людей на свете я должна взять себе за образец? Чувствуешь себя каким-то несчастным паралитиком. Боюсь, что я все-таки не выдержу. Я всегда презирала Мэри Шелли note 202, но вот и сама ни на волос не лучше. Я сама себя презираю, вот в чем правда.

На днях Ллойд и Пелема отправились с визитом к отцам-миссионерам, и те угощали их кавой в помещении собора. Миссис Блэклок провела у нас вторую половину дня и осталась обедать. Пелема вернулся домой сильно усталым и с тех пор не в духе.

Утром Ллойд рассказал мне, что в Фалилатие прошел слух, будто его и Пелему убили в лодке вместе с Йендэлом, а заодно еще старого вождя Тангалоа, и вся деревня горевала и оплакивала их.

Сина поссорилась, чтобы не сказать подралась, с Талоло и ушла к его матери. Она швыряла в Талоло камнями и попала, а он ударил ее по лицу. Семья предлагает, чтобы она оставалась у свекрови до рождения ребенка. Затем она должна будет удалиться, а ребенка, я полагаю, они оставят у себя.